Ars poetica
Сырые обои. Матрац на полу,
где ты отдавалась мальчишке, щеглу,
исчадию читанных книг,
ценить не умевшему миг.
Нам на ночь ключи от квартиры пустой
вручили как кошкам — обжить новострой.
Луна заливала в упор
и голые стены, и пол.
Как был этот лунный аквариум щедр! —
где тени грядущих людей и вещей,
где шорохи, скрипы, шумы
и в шепот ушедшие мы.
Я думаю, там и поныне живет
нашептанный нами на годы вперед
неверный кошачий уют…
Но новые люди придут,
поклеят обои. В процессе работ
все то, что нашептано нами, умрет.
И новая кошка уют
надышит чужому жилью.
Наш умерший шепот — иных не слышней.
Но кошка следит за тенями теней,
вперив настороженный зрак…
И значит, все было не зря.
* *
*
буковки запятые
телефон онемел
стану праздновать тихий
день себе на уме
ту что ровно полжизни
жгла как медленный яд
отпускаю пушинкой
лети немоя
праздничной новизною
точно снегом промыт
я и вправду не знаю
как жить меж людьми
как посильно успеть
ближним праздник слепить
и зачем этот свет
из тоннеля слепит
Святая Ольга
Вся в черном по-вдовьи,
бела, как сметана,
прищурясь недобро,
смотрела святая,
как жарятся заживо
в запертой баньке
древляне. Безжалостно,
чисто по-бабьи —
за мертвого волка,
за милого мужа…
И стала — молвою,
внушающей ужас,
пятнающим снег
человеческим пеплом.
Пусть снег покраснел —
но душа ее пела.
И в воздухе стылом
легенда мостилась:
она отомстила!
Она отомстила!
Варяжской волчицей
и русской святою
она просочится
народу в устои.
Отчизне сугробов
сторицей воздастся
стокгольмским синдромом
любви к Государству.
День Победы
Четвертинка блестит у окна —
и звезда отвечает окну.
Он неспешно надел ордена
и грустит, вспоминая войну.
В сизом дыме встают перед ним
негеройские лица ребят.
Хорошо было там, молодым,
дурковать от избытка себя.
Хорошо полной грудью дышать,
воевать против явного зла.
Даже смерть чудо как хороша,
если мимо случайно прошла,
и почти что уже не страшна —
на душе как мозоль наросла.
Как забытая Богом страна,
что одна неподсудно светла.
За которую — встать, очертя.
Без которой — немыслимо быть…
Он доверчив и мудр, как дитя
в беспощадных ладонях судьбы —
даже в нынешнем хамском хлеву,
где страшней, чем в атаку, — в собес.
В непривычной стране, где живут
по понятиям — не по судьбе.
Этот праздник — ему навсегда
отпущенье невольных грехов.
Так не меркнет над миром Звезда,
что в пещеру вела пастухов.
* *
*
На сковородке скворчит
нежный недавний баран.
Есть исцеляющий быт —
он в утешение дан.
Господи, как хорошо:
не отступив ни на пядь,
пряный какой корешок
в правильный суп подсыпать
и, если воля Твоя
с кухни потребует вон, —
выхлебать небытия
светлый лечебный бульон.
* *
*