Луис очнулся в своей постели. Изабель тоже проснулась. Луис спустил ноги, коснулся пола и ощутил ступнями, что теплый камень чуть-чуть вибрирует — сдвигается и покачивается, как будто камень то ли расплавился, то ли поплыл по пустоте. Этого не могло быть, но приходилось согласиться, что пол уходит из-под ног.
Луис начал одеваться. Он сказал жене:
— Вставай, это землетрясение.
Она спокойно ответила:
— Да, я понимаю, — и добавила: — Хорошо, что Мигеля нет в городе.
Луис махнул рукой:
— Да, да, но нужно что-то делать.
— Конечно, — ответила она, но так и не встала.
Луис выглянул в окно. Люди выходили из своих домов. Он покачал головой:
— Значит, все-таки случилось то, о чем говорил отец. Я никогда ему не верил. Нужно собирать вещи. Какие вещи? Сколько осталось времени?
У Луиса уже не было сомнения, что его жизнь, такая, какой она была еще вчера, кончилась и теперь начнется что-то другое. Холодок неизвестности пробирал, как ночная прохлада.
Люди были спокойны, хотя и озадачены и печальны, как на сороковинах. Все уже в прошлом. Слезы выплаканы. Осталось соблюсти приличия. И только у нескольких самых близких сердце ломит от горя. Но у них это не кончится еще долго. Может быть, никогда.
Люди стояли на порогах своих домов и молчали. Почему-то все были уверены, что времени достаточно, чтобы собрать самое необходимое и уйти. Вот только куда? Мир огромен, но разве это важно, когда у тебя из-под ног уходит пол твоего дома и скоро треснет потолок, который укрывал тебя с самого твоего рождения.
Луис вышел на улицу. В черном небе сияла литая луна. Небо как будто не предвещало беды, но лунный свет казался тяжелым и плотным.
“А беды никакой и не будет, просто все начнется заново. Нужно, наверное, зайти к Елисео. Впрочем, он же не беспомощный старик. Сам соберется”, — думал Луис. Люди стояли на порогах своих домов. Почему-то они смотрели на небо, хотя покачнулся камень у них под ногами.
Толчков не было. Луис вернулся в дом. Изабель уже оделась и готовила завтрак. Она разожгла жаровню и поставила кофе. Достала лепешки и порезала холодное мясо.
— Давай поедим, — сказала она. — Я, наверное, схожу к старику Мануэлю, ему будет трудно собраться.
— Изумруды поможешь унести? — ухмыльнулся Луис.
— Почему бы и нет? — Она пожала плечами.
— Господи, как все буднично! Ведь мир же рушится! — воскликнул мужчина.
— Это рушится не мир, а всего лишь наш маленький мирок. Многое еще впереди.
Женщина была настолько спокойна, что начинала раздражать Луиса.
— Но как же мы жить-то будем?
— Я думаю, что мы потеряем не больше, чем обретем.
Она улыбнусь.
— Да откуда же такая уверенность? — удивился Луис.
— Не знаю, но я чувствую, что всерьез нам ничего не угрожает. Мы успеем уйти, а Мигеля нет.
— Но он же завтра должен приехать!
— Завтра все уже кончится. Я все-таки схожу к Мануэлю.
— Лучше сходи к Елисео.
— Хорошо. Сначала я зайду к нему. А ты начинай собирать то, чем дорожишь.
— А чем дорожишь ты?
Она погладила мужа по щеке.
— Только ты недолго, — попросил Луис. — Я буду волноваться.
Она поцеловала его в голову и вышла из дома.
57
Идти к Елисео нужно было в Верхний Город. Ее ноги помнили здесь каждую ступеньку, и она прощалась с этими ступеньками, выступами, выбоинами. Она чувствовала их сквозь подошвы сандалий в последний раз.
Луна заливала город. Женщина подумала, что было бы неплохо, если бы голый лунный глаз закрылся. Под его ледяным взглядом делалось зябко.
Женщина встречала знакомых, которые уже начали выносить вещи. Они не спешили, но и не откладывали сборы. Будничность их движений и разговоров только подчеркивала — все кончается. Все кончилось.
Ей встретилась городская стража. Начальник бил в колотушку и громко выкрикивал:
— Городу грозит опасность! Грозит опасность! Гора может рухнуть! Просыпайтесь! Всем спускаться вниз! Всем выходить за ворота!
В колотушке не было никакого смысла. Все и так все знали. Даже, напротив, от этих выкриков могла заискриться, затлеть и полыхнуть настоящая паника. Но пока все было спокойно.