„В тот вечер возле нашего огня / увидели мы черного коня”, „Вместе они любили / сидеть на склоне холма”, „Ты поскачешь во мраке” и др. — именно эти стихи Ахматова могла назвать „волшебными”, ведь не назовешь же „волшебным” то космическое одиночество, которое он начал культивировать в 1970-е годы”.
Игорь Манцов. Почему я не пошел смотреть Михалкова. Объяснительные записки. — “Частный корреспондент”, 2010, 18 мая < http://www.chaskor.ru >.
“Операции „Сердечная забота” и „Священная память” — мистический проект. Осуществляя их, все время повторяют, что ветеранов осталось мало и они вот-вот уйдут. Куда же они уйдут? Да в царство мертвых, где воссоединятся с подавляющим большинством советского народа. Нужно сегодня задобрить ветеранов квартирами и добрыми словами, чтобы уже завтра они похлопотали там за антисоветскую власть, которая усиленно использует советского происхождения символику, советские жизни и смерти, советскую кровь и советскую же боль. Даже если идеологи с политтехнологами не осознабют ситуацию подобным образом, именно так она выглядит с точки зрения вечности, как ни глупо эта формула звучит”.
“Пожалуй, я не согласен со своими многочисленными — мертвыми и живыми — родичами ни в чем. Вот и они никогда не поддерживали меня в моих устремлениях и занятиях. И все-таки, и все-таки, мгновенно считывая презрение с брезгливостью, адресованные моему незадачливому сословию, я внутренне бросаюсь на их защиту. У меня темнеет в глазах от ярости. Не трогайте моих родных. Победа все равно будет за нами. Пепел Клааса стучит в моем сердце. Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие, как часовые. Вероятно, я продолжаю писать и печататься только потому, что загадочным образом улавливаю их потусторонние голоса, их просьбы о помощи, о защите и о реабилитации”.
Микробное дело. Беседу вела Наталия Лескова. — “Итоги”, 2010, № 18, 3 мая < http://www.itogi.ru >.
Говорит директор Палеонтологического института РАН академик Алексей Розанов: “Мы по-прежнему доподлинно не знаем, каким образом все получилось из „первичного бульона”, могли ли биохимические процессы во Вселенной дать такой результат, какой мы сегодня имеем счастье наблюдать, и каким образом. Это вопрос, тоже не имеющий точного ответа: как возникла жизнь во всем ее разнообразии? „Мельчайшая бактерия гораздо больше похожа на человека, чем смеси химикатов, — писала по этому поводу профессор биологии американка Линн Маргулис. — Ведь у бактерии уже есть свойства биологической системы. Поэтому проще бактерии превратиться в человека, чем смеси аминокислот превратиться в эту бактерию””.
“Пока что вопросов больше, чем ответов: ведь наука, изучающая историю давностью в миллиарды лет, сама родилась всего 15 лет назад! Но важные открытия уже есть. Например, до недавнего времени считалось, что нефть образовалась только в палеозойскую эру, и раньше ее не было. Оказывается, это не так. Нефть была практически всегда, что в корне меняет уже привычную картину формирования биосферы нашей планеты. Другой важный вывод: жизнь, по всей видимости, зародилась не на нашей планете”.
“Доставку бактерий осуществляют кометы. И метеориты тоже, но в этом случае микробы попадают на Землю уже мертвыми. Видите кусочек камня — это обломок метеорита, возраст которого исчисляется миллиардами лет. Он значительно старше Земли. А бактерии в нем по форме ничем не отличаются от современных. Только они — окаменевшие. С кометами — совсем другое дело. Ледяное „тело” кометы — водная среда, в которой бактерии прекрасно могут сохраняться и становиться „кирпичиками” для построения основ будущей жизни и биосферы на нашей планете. Именно на бактериальных космических данных строятся современные представления о том, что многое из того, что есть на Голубой планете, прилетело из космоса и намного старше ее. Есть гипотеза, что некоторые из ледяных „пришельцев” — комет — дали толчок земным эпидемиям”.
Юрий Милославский. Поцелуй смерти. Из отрывков о Бродском. — “Частный корреспондент”, 2010, 24 мая < http://www.chaskor.ru >.
“Почти единственной характеристикой, прилагаемой поэтом ко всему сословию русистов-славистов, мною когда-либо от него слышанной, было: полное говно . Я пытался возражать, приводил примеры, называя если не блистательных ученых, то по крайней мере благодатно отравленных Русской цивилизацией знатоков. Бродский иногда уступал. По снисхождению идя мне навстречу, он разделил русистов на две категории: понимающих, что они являются полным говном , и тех, кто по естественным причинам понять этого не желают или не могут. Исключения из правила если и признавались, то только в индивидуальном плане”.