Экзамен закончился печально. Через полчаса я уже наблюдал, как Экзаменатор Патрицин отбывал из поместья на личном авто. Конечно, он так и не подтвердил наличие моей первой силы.
Более того, экзаменатор повел себя в странно. Напал на члена другого знатного рода. Понятно, что под предлогом того, что я симулянт, но все же. А что было бы, если бы я просто не смог увернуться от его атаки?
Полагаю, Лекс Патрицин знал, что я увернусь в любом случае. Иначе не рисковал бы так. Знал он также и то, что мой отец просто не решится сказать ничего против такого знатного дома, как Патрицины.
Выходит, экзаменатор знал, что может себе позволить атаковать меня таким образом. Знал, что у меня хватит сноровки уйти из-под удара. Но откуда? Внешне я совершенно не похож ни на солдата, ни на боевого мага? Да и на Нуля тоже. А это значит… у меня появились вопросы к Арчеру Теранове, начальнику гильдии нулей. Правда, сначала, нужно разобраться с другими, чуть более насущными вопросами.
— Зачем ты это сделал? Я понимаю, тебе плевать! — Разъярённый отец ходил туда-сюда по собственному кабинету, — но ты бы мог подумать о нас! О твоих близких! Нужно было бы лишь призвать этот долбаный нож и все!
— И все, — сидя в кресле, я закинул ногу на ногу, — и умотать под замок в закрытую академию военного типа. Ты хотел обмануть меня.
— Какая тебе разница⁈ — Крикнул он, — ты мог бы заниматься работой нуля и из академии! Тебя же больше ничего не интересует!
Я не ответил, только ухмыльнулся.
— Ну и что ты молчишь? — Гневно выпалил отец и приблизился ко мне, — ты убил собственного брата! Из-за твоей нуль-ауры Пауль сошел с ума! Из-за тебя погибла Силеста!
Его глаза покраснели, наполнившись капиллярами. Губы искривились, показав белые, но не очень ровные зубы.
— Не говори ее имени, — ответил я холодно, — не произноси имени моей матери. Ты не имеешь права произносить его.
Услышав мой тон, отец вздрогнул. Напугано отступил на шаг.
— Мы дали тебе все… Всему ты обязан нам!
— Вам? — Я хмыкнул, — я обязан только моей матери, которая дала жизнь моему телу. Ты ничего не сделал. Только ныл. Нули заметили меня после происшествия с Паулем. Стать нулем — мое решение. Ты же был против, когда понял, что не сможешь раструбить во всеуслышание, что твой сын — теперь ноль. А перечить имперским чиновникам ты просто побоялся.
— Ты живешь в моем доме! Пользуешься всеми благами…
— Скоро не буду жить. Ты собирался изгнать меня, помнишь? — Я встал, — А денег рода я не беру. Мне хватает того, что платит гильдия.
— Ты… ты неблагодарный… мальчишка… — понуро сказал отец. Кем бы ты был, если бы не Атриды? Если бы не твой род?
— Мой род, — бросил я через плечо, направившись к выходу, — погиб в ночь, когда я стал нулем. Пауль погиб, потому что ты не оказывал его силе должного внимания, делая свой «бизнес». Мать погибла, потому что она единственная, кто успел первой встать на пути обезумевшего Пауля. Напомнить, где ты был в ту ночь?
Он не ответил. Опустив глаза, тяжело сел на кожаное кресло.
— Это был сложный год. Мне нужен был отдых… Твоя мать сама не захотела ехать на курорт!
— Не захотела, — я обернулся перед самым выходом, — потому что видела, что у Пауля был тяжелый период в жизни. Видела, что ему нужна поддержка. Я тоже видел. И был с ним до конца.
В кабинете воцарилась тишина. Отец не знал, что ответить.
— Я не хочу тебя видеть, — проговорил он наконец, — завтра же утром подпишу отречение. Ты больше не мой сын. Иди куда хочешь. На все четыре стороны.
Я с Коржиком в руках стоял в кабинете отца. Одетый в простую одежду: футболку и брюки карго я терпеливо ждал. Ждал, когда отец подпишет документ о моем изгнании из рода Атридов.
Нотариус — сгорбленный и лысый старик в старом деловом костюме, пахнущем пылью, стоял рядом. Заглядывая в документ, он внимательно следил, как отец выводит свою подпись. Нотариус в очередной, неведомо какой раз, поправил на носу очки. Потом выпрямился. Проговорил:
— Сделано. Прошу, передайте мне бумагу, чтобы я мог заверить.
Отец поднял на меня глаза. Не глядя отдал бумагу нотариусу. Старик запыхтел, перечитывая документ.
Официальной причиной изгнания была некая «потеря доверия». Понятно, что реши я оспаривать этот документ в судебном порядке, отменить его не составило бы труда.
Глава рода имел право изгонять членов этого рода. Однако, если члены связаны с ним кровью, основание должно быть серьезным. Имперские чиновники, правда, обычно не вмешиваются в дела родов, давая членам семей право решить свой конфликт в суде.