По чистой случайности немецкие торпедоносцы вышли на цель как раз со стороны отставшего корабля. Его потопили, как на полигоне, быстро и эффектно, но капитан выполнил свой долг до конца, передав открытым текстом по радио состав воздушной группировки и направление.
— Может быть, имело смысл оставить корабли отбиваться самостоятельно? — спросил Черчилль. — У них много зенитных стволов и эсминцы с новыми РЛС, первую волну они могли бы отбить своими силами при минимальном прикрытии. Затем нам будет уже проще построить схему боя. Да и «спитфайры» действуют на пределе дальности, времени буквально на несколько минут боя.
— Я думал об этом, — сдержанно ответил маршал. Голос его был ровен, но едва заметно подрагивало левое веко, выдавая безмерное напряжение и волнение. Слишком многое было поставлено на карту, слишком многое зависело от решений одного человека, от его решений. — Это было бы не слишком разумно. Немцы традиционно вкладывают все силы в первый удар, если они смогут поднять нужное количество машин, то им будет по силам разбить и рассеять строй, тогда нам не помогут никакие «баржи», пусть даже и вашего имени, господин Премьер-министр. Поэтому сейчас я оставил над конвоем все «бофайтеры» и стягиваю «спитфайры» с «харрикейнами» для отражения первой атаки.
Черчилль двинул желваками, сцепил челюсти, но проглотил завуалированный выпад.
— Нам нужен разгром большевиков, — сказал он. — Не просто победа, а полный разгром, который я мог бы расписать в каждой газетенке этого мира.
— Вы его получите, — коротко ответил маршал.
На самом деле он был далеко не так уверен. Маршал только что получил сообщение о налете немцев на побережье и РЛС, три корнуэльсские эскадрильи оказались связаны боями с немецкими бомбардировщиками. Но одного взгляда на Черчилля, балансирующего на грани, и Элизабет, бледной как мел, устремившей неподвижный взгляд куда-то в центр стеклянного стенда, было достаточно, чтобы не нагружать их новым неприятным знанием.
— Немцы пошли на прорыв, — сообщил адъютант. — Торпедоносцы. Много.
Операторы у плиты бешено работали, обозначая черно-красные стрелки немецких выпадов и синие — британских ответов.
Основная торпедоносная группа попыталась построиться для атаки со всех сторон, но кружащие над конвоем «бофайтеры» сумели расстроить порядок атакующих и сорвать торпедометание. При многочисленных сбросах ни одного попадания достичь не удалось, помимо прочего, сказалось несовершенство торпедных автоматов прицеливания, требовавших соблюдать идеально прямой курс и сверхмалую высоту хотя бы на протяжении полуминуты перед сбросом. Под шквальным огнем батарей эсминцев и бешеными атаками «бофов» торпеды сбрасывались «на глазок», с больших дистанций, с предсказуемым результатом.
Потери торпедоносцев оказались на удивление невелики, всего два самолета, но почти весь боезапас разошелся впустую. По злой иронии, как раз в этот момент подошли «Та», но они остались без внятной цели — русские ударники еще не подошли, немцы уже отходили на базы, а противокорабельного оружия у истребителей не было. «Бофайтеры» схватились с «Таировыми», но обе стороны вели бой без особого энтузиазма.
Получив краткую сводку о немецких успехах, Ворожейкин закурил и вспомнил слова Клементьева. Однако и у Даудинга не было причин для энтузиазма — «бофайтеры» вырабатывали последние капли горючего, а для полноценного участия легких одномоторных машин было все еще слишком далеко.
Дело, казалось, пошло веселее, когда на горизонте показался рой черных точек — высотные торпедоносцы Ил-4. Британский капитан, истовый католик, сосчитал оставшиеся в строю «бофы», перекрестился и приказал зенитным командам «сбивать все, что летает, Господь отберет Своих». Забрезжила реальная возможность поквитаться с англичанами за очень неудачное начало, наверстав упущенное. Чкалов помянул недоверие Барона в советские торпедоносцы и сделал не слишком пристойный жест в сторону, где предположительно находился адресат. С этим он поспешил.
Далее обо всем происходящем советская сторона узнавала, как сказали бы сейчас, «в прямом эфире». Клементьев лично руководил боем со своего «самолета управления». Он наблюдал за событиями, командовал и немедленно сообщал в штаб. Он не знал, что на «баржах Черчилля» стоят не только усиленные батареи, но и новейшие РЛС наведения, однако, будучи опытным командиром, сразу отметил собранный в «кулак» корабельный ордер, слаженность действий и очень плотный огонь артавтоматов. Но даже теперь он искал шансы и находил их.