— Минута и две секунды. Победитель — Войцеховский, — констатировал Чанг-Су бесстрастно.
— Черт! — от души выругался расстроенный Дюран, качая головой. — Я был уверен, что держу все под контролем!
— Ты слишком раскрываешься, — сказал я, довольный своей очередной победой.
— Ничего, я еще побью тебя, — пообещал он.
— Так… Устроим еще одно соревнование между группами? — спросил Чанг-Су, обводя курсантов испытывающим взглядом, после того, как мы с Дюраном сняли защитную экипировку и заняли своим места. — Стюарт, кого выставите на этот раз?
— Так… Джефферсон, иди-ка теперь ты! — выбрал тот, разочарованный поражением Дюрана.
— Кениг, — проговорил Иванкович с едва заметной улыбкой.
Великан криво усмехнулся, взяв тонфу, которая в его руках казалась игрушкой. Джефферсон смотрел на соперника с откровенным ужасом, хотя этот чернокожий парень и сам был не малюткой — всего на дюйм ниже меня ростом и приблизительно сто девяносто фунтов весом.
— Не бойся его, делай упор на скорость! Опасайся его прямых! — кричал Стюарт своему подопечному.
— Как же, сделаешь тут упор… — прошептал мне на ухо сидящий рядом МакБрайд.
В победе Кенига, которого мы оба прекрасно знали, ни я, ни он не сомневались ни секунды. Мне было даже немного жаль Джефферсона.
— Начали!
Немец с улыбкой стал подходить к сопернику. Тот откровенно трусил и бегал по кругу, стараясь держаться от верзилы подальше.
— Что ты скачешь? Дерись! — гневно и тщетно орал Стюарт.
— Ей, попрыгунчик! Что, уже в штаны наложил?! — насмешливо кричали курсанты нашей группы, глядя на нелепые маневры соперника Кенига.
Джефферсон сделал что-то вроде выпада, но не дотянулся до противника на добрый метр, опасаясь подойти слишком близко. Кениг даже не отклонил голову, лишь криво улыбнулся, и несколько курсантов покатились со смеху. Стюарт от стыда эмоционально топнул ногой и отвернулся.
Тут уж Джефферсон не выдержал позора. Плюнув на осторожность, он с воинственным воплем бросился на великана, метя тому по голове. Немец, даже не отступив ни на шаг, встречным ударом отразил дубинку, причем так, что Джефферсон невольно отступил на много шагов, чуть не упав. Не дав сопернику времени опомниться, Кениг с изумительной для его габаритов проворностью обрушил свою дубинку тому на шлем. Раздался гудок и возмущенный вопль Стюарта:
— Нарушение!!!
— Двойное предупреждение. Неразрешенное место для удара, превышение допустимой силы удара, — кивнул Чанг-Су, но противник Кенига был в нокауте, лежа на полу и стараясь справиться со звоном в ушах, так что инструктор вынужден был констатировать: — Двадцать шесть секунд. Победитель — Кениг.
— Извините, сэр, — широко улыбнувшись с притворным чувством вины, Кениг подал руку поверженному Джефферсону, но тот проигнорировал примиряющий жест и обиженно отполз к рядам своих набычившихся одногруппников.
— Это было слишком, Иванкович! — яростно заорал Стюарт, ткнув пальцем в сторону нашего куратора. — Я требую, чтобы этот парень драил параши до конца месяца!
— Я понимаю, что два поражения подряд — это не слишком приятно, — не сдержав снисходительной улыбки, ответил наш сержант, но тут же посерьезнел. — Кениг, мы ведь уже говорили об этом не раз.
— Прошу прощения, сэр, — богатырь с самым невинным и добродушным видом развел своими аршинными плечами. — Оно как-то само так получается.
Несколько человек засмеялись при этих словах, хотя больше было тех, кто находил Кенига опасным, нежели забавным, и для этого были самые веские причины. Необыкновенно дородный, рослый и крепкий, не наделенный особо интеллигентными манерами, но обладающий весьма своеобразным чувством юмора, Кениг любил весьма жестоко подтрунивать над товарищами, особенно над теми, кого он считал слабаками. Сила была единственным, что вызывало в его глазах уважение, а наделены ею были далеко не все.