Микроавтобус, тем временем, натужно ревел, двигаясь куда-то под горку.
— Я тут видел знак радиационной опасности, — вдруг вспомнил я. — Мы, случайно, не в ту сторону движемся?
— Не беспокойся. В нескольких километрах отсюда радиационный фон ничуть не выше, чем здесь. Зато этот знак отваживает незваных гостей. Местные иногда шутят, что им стоило бы самим установить его, если бы кто-то не позаботился о том, чтобы сделать это за них.
«А что, разумно», — мысленно согласился я с таким соображением, вспомнив опаску, с которой говорили об этом месте Гжегош и Славомир.
— Итак, ты работаешь в «Красном Кресте»? — покосившись на огромный красный крест, нарисованный на комбинезоне, молвил я. — Не думал, что у них может быть лагерь в такой глуши.
— «Лагерь» — это всего лишь один врач, — пояснила Флорентина, и с гордостью добавила: — Он перед тобой. В мире слишком много подобных мест. И слишком мало врачей.
Я удивленно покачал головой.
— Поверить не могу, что молодая женщина добровольно отправилась в такое место в одиночестве!
— Эй, я только что слышала сексизм? — возмутилась доктор Лопес.
Хорошо еще, что я вовремя проглотил вертящееся на языке слово «красивая», и сказал просто «молодая женщина». Похоже, доктор Лопес вовсе не считала себя милашкой, и ей не слишком нравились напоминания о ее поле.
— Я ничего плохого не имел в виду. Просто, мне кажется, женщине, привыкшей к комфорту, к нормальным условиям жизни, тяжело выживать в одиночку в таком суровом месте… — попробовал объяснится я.
— Опять ты со своей «женщиной»! — в ее голосе слышалось нарастающее раздражение, характерное для воинствующих феминисток. — Я надеюсь, что образованный человек, живущий в цивилизации и уж тем более прошедший такую школу, как «Вознесение», не станет уподобляться некоторым местным самцам, развитие которых остановилось на уровне первобытных инстинктов. Мне пришлось долго разъяснять некоторым из них, что функции женщины не ограничиваются деторождением и домашней работой!
«И где я мог ее видеть?» — думал я, тем временем, напрягая память.
— Я вовсе не вешаю ни на кого ярлыков, — поспешил заверить я, надеясь, что на моем лице нельзя прочитать посетивших меня мыслей.
— Вот и прекрасно! — по голосу Флорентины было слышно, что ее выпад был скорее профилактическим, и она пока не заподозрила меня в поддержке половой дискриминации. — В медицинской профессии, и особенно в «Красном кресте», пол, возраст и внешний вид не имеют никакого значения. Мы — практически монахи, только отдали мы себя служению людям, а не Богу.
— Очень… благородно, — не сразу нашелся я.
— Да и вообще, «слабый пол» — не более чем распространенный стереотип. У мужчин действительно лучше развита мускулатура. Но, если говорить о выносливости и способности приспособиться к неблагоприятным условиям жизни, то женщины способны дать фору мужчинам. Об этом говорят все современные исследования. Многие сестры милосердия годами работали в таких местах, куда побоялись бы соваться самые сильные и смелые мужчины!
Чувствовалось, что эта тема была для нее наболевшей.
— Тебе, похоже, часто приходилось доказывать мужчинам свою пригодность и готовность к работе в диких условиях, да? — по ее лицу я сразу понял, что мое предположение верно, и добавил: — Ничего удивительного.
— Правда? Почему же?! — с вызовом переспросила она.
— Потому что у любого настоящего мужчины сердце обливается кровью, когда он видит, как красивая молодая девушка подвергает себя опасностям или даже просто пытается похоронить себя в подобном суровом месте. И дело здесь вовсе не в том, что кто-то сомневается в твоих способностях! Защищать женщин от опасности — у мужчин в крови. Еще один первобытный инстинкт, от которого мы не избавились. И, надеюсь, никогда не избавимся. Так что не вини нас за это слишком сильно.
Кажется, мой неожиданный взгляд на проблему несколько озадачил Флорентину, и она не сразу нашлась с очередным воинственным ответом.
— Кстати, извини за замечание о «привычке к комфорту», — воспользовавшись паузой, добавил я. — Это, конечно, не про тебя.
— Почему ты так решил? — переспросила она, сбитая со своей наступательной волны.
— Я вспомнил, где я видел тебя. — глядя в лицо новой знакомой с проницательностью, какая бывает на допросах у сержанта-детектива Паттерсона, произнес я.
Озарение действительно снизошло на меня всего секунду назад.