— Это мои последние бои, девочка моя, — пообещал я, обнимая Дженни и проводя рукой по ее рыжим волосам. — Еще два боя — и я, так сказать, повешу перчатки на гвоздь. Отправлюсь доучиваться в академию. На детектива, если мне разрешат перевестись. Так что будет у тебя вполне приличный парень, который ходит на работу в костюме и расследует финансовые махинации. А нос заживет.
— Хотела бы я в это верить, — прошептала она, уткнувшись лицом мне в грудь.
И вот я вновь ступаю на ринг, оглушенный гулом тридцатитысячной толпы, еще более яростным, нежели в предыдущий раз, потому что интрига нарастает по мере того, как игры движутся к своему завершению.
— Не бойся его, — шептал мне на ухо Джефф Кроуди, в ужасе рассматривая бледную гору мышц в красных трусах, возвышающуюся над канатами на другом конце ринга. — Он человек, как и все. Бей его сильно по башке, и ему будет больно.
— Это лучший совет, который ты можешь мне дать после семнадцати лет на ринге? — иронично переспросил я тренера, перед тем как мне запихнули в рот капу.
— У него большой размах рук и чудовищный удар, так что твоя задача — сократить дистанцию, доставать его вблизи, измотать в клинчах. Будь подвижен, не становись для него стоячей мишенью. И не давай загнать себя в угол! — высказал мне последние напутствия тренер, потрепав по плечам.
— Забудь о проклятых олимпийских принципах! — яростно заревела мне в другое ухо Рина, прыгая на месте от возбуждения. — Этот чертов нацист — потомок ублюдков, которые сожгли твою землю дотла! Он смотрит на тебя и думает, что ты слаб! Покажи ему, что это не так!!!
Удивительно, но ее слова воодушевили меня намного сильнее, чем разумные советы тренера. Заглянув в холодные ледники неподвижных голубых глаз Соболева, который не улыбался, когда мы стукнулись с ним перчатками, я вспомнил лицо своей матери на фоне вспышек огня, с которыми РСЗО «Торнадо» уничтожали мое родное селение, и ощутил, как кровь приливает к моему лицу. Этот русский возвышался надо мной на целую голову, глядя на меня, как на грушу, и мне должно было быть сейчас очень страшно, но вместо этого я ощущал лишь гнев. Эти ублюдки заставляли весь мир бояться себя уже две сотни лет, и продолжают делать это даже сейчас, когда на месте их старой столицы остался лишь огромный кратер, потому что боеголовка с граммом антиматерии предназначена именно для того, чтобы превращать города в кратеры.
Но я не позволю запугать себя.
— Бокс!
Я ринулся в атаку с отчаянной решимостью, вовсе не собираясь быть вторым номером и бегать от него по рингу, как хотел Джефф. Нет уж, я достану этого сукина сына, я сделаю ему больно, прямо сейчас!..
— Вы только посмотрите! — орал комментатор. — Неожиданно для всех экспертов австралийский спортсмен начал первый раунд с головокружительной атаки! Это смотрится так, будто он совсем потерял бдительность. Соболев держит расстояние, отвечает… снова Войцеховский… снова ответный… Это просто какая-то мясорубка, это!.. О, Господи! Какой удар! Дамы и господа, похоже, это конец в первом же раунде!
Я понял, что это произойдет, когда мой правый, в который я вложил так много сил, скользнул вдоль его щеки. Он был слишком высоким, мне не хватало размаха, чтобы как следует достать его, и я уже понимал, что моя атака, на которую было потрачено столько сил и куража, не ошеломила противника. Он все это время контролировал ситуацию, готовился нанести в ответ свой фирменный боковой мне прямо в челюсть. И он это сделал.
Пожалуй, даже столкновение с поездом не заставило бы мой мозг сотряснуться с такой силой, как после встречи с кулаком Андрея Соболева, попавшим мне в челюсть с силой артиллерийского снаряда. Это был не тот удар, после которого можно устоять на ногах и уйти в глухую защиту, надеясь дотянуть до конца раунда. Изображение перед глазами поплыло, звон в ушах перекрыл шум толпы, ноги подкосились, и пол ринга устремился мне навстречу. Это был нокдаун.
Лежа на животе, я смотрел заплывшим взглядом в свой угол, где расплывающийся силуэт Рины Кейдж яростно кричал мне что-то, призывая жестом подниматься, а Энди с Джеффом и другие члены команды лишь стояли, держась за головы и подбородки, потому что они были свидетелями того, как по их боксеру только что проехался каток в человеческом обличье, и опасались, что прямо из дворца спорта мне предстоит отправиться в госпиталь, а если так, то бронзовая медаль автоматически отойдет сингапурскому поляку, потерпевшему поражение от Диего Батисты всего несколько минут назад на этом же ринге.