— Не делай никаких глупостей, Лори! — сдавленно прорычал я в ответ, борясь со звездочками перед глазами и неровным сердечным ритмом, которые были следствием удара током с силой не меньше двадцати ватт. — Будь в безопасности, я сам о себе позабочусь!
— Не-е-е-т! — затих вдали ее дикий крик.
Латиноамериканец грубо затолкал меня в пассажирский отсек челнока и прыгнул следом сам, для верности еще раз заехав стволом пистолета в висок, так что картинка перед глазами заходила ходуном. Азиат, продолжая наставлять пистолет в сторону паркомата, за которым скрывалась телохранительница, нырнул в челнок следом за своим напарником.
— Действуй! — велел ему напарник, едва тот захлопнул дверь.
Я заметил, как азиат спрятал пистолет и запустил руку за пазуху, откуда достал маленький шприц, заряженный каким-то веществом — скорее всего, предназначенным мне. Латиноамериканец двинул меня по голове локтем, не давая очухаться, и, не переставая удерживать пистолет у моей головы, возбужденно постучал по перегородке между пассажирским отсеком и кабиной управления, и велел пилоту:
— Гони!
Пилот, судя по всему, был не так хладнокровен, как они, и давно уже ждал этого приказа, держа руку на рычаге управления. Не успел наемник с глазным имплантатом произнести эту фразу, как воздушный транспорт резко спикировал вниз, заставив всех, кто был на заднем сиденье, подпрыгнуть и на секунду потерять ориентацию в пространстве.
Это был момент, который нельзя было упустить, если я еще надеялся выжить.
Я отвел от себя ствол пистолета в руке у похитителя ровно за миллисекунду до того, как тренированный боец рефлекторно спустил курок — и пуля, подсмалив мне волосы, пробила дверцу, впустив в салон порыв воздуха. Я отчаянно впился в руку зубами, пытаясь заставить его выронить пистолет — но тот удерживал его с маниакальным упрямством.
— Ах ты ублюдок! — со всей силы (которая оказалась немалой) колотя меня локтем другой руки, взревел тот. — Да успокой ты его скорее!
Пока я боролся с латиноамериканцем, азиат, преодолевая тряску, одной рукой притянул к себе мою ногу, задрав на ней штанину, а второй — педантично подготовил к использованию шприц, так, чтобы тоненькая струйка вещества плеснула из иглы. У меня оставалась ровно секунда, чтобы предотвратить конец. И я сделал единственное, что мог из своего сдавленного положения — с силой ударил его ногой под руку, в которой он держал шприц. В этот самый миг пилот сделал очередной резкий вираж — и игла, на которую хладнокровный азиат сосредоточенно уставился, врезалась ему прямо в глаз.
«Крестоносец», — пронеслась в моей голове шальная мысль, когда я увидел во втором глазу азиата вместо дикой боли выражение невинного удивления, а его рука спокойно потянулась к рукояти шприца, чтобы вытащить его.
— Ах ты сука! — раззадоренный болью в руке, латиноамериканец, продолжая дубасить меня локтем, невольно зажал курок, сделав еще один слепой выстрел.
Как часто бывает во время борьбы в столь тесном пространстве, да еще и в движении, все вышло из-под контроля. В момент шального выстрела ствол оружия случайно оказался упертым в перегородку, как раз напротив кресла пилота. Так что гиперзвуковая пуля, пробив переднее кресло, легко пронзила грудь пилота и лобовое стекло, впустив в салон порыв злобного ветра.
Вздрогнув всем телом и издав болезненный предсмертный кашель, пилот конвульсивно потянул джойстик управления вниз. Переворачиваясь на заднем сиденье, не разжимая объятий со своим соперником, я успел увидеть, как на скорости порядка 100 миль в час воздушный транспорт стремительно несется к какому-то аэростату.
Оставалось менее секунды, наполненной предсмертными хрипами водителя и истошными воплями остальных, прежде чем нас ждало неминуемое столкновение.
§ 36
Я зажмурился, решив, что мне осталось жить не больше секунды. Но челнок вдруг издал жалобный металлический лязг и вздрогнул, замедлившись как минимум втрое, будто напоролся на невидимое воздушное препятствие. «Магнитный щит вокруг аэростата!» — успел понять я той частью мозга, которая продолжала работать, пока тело, испытывая колоссальную перегрузку, болталось между полом и потолком челнока вперемешку с другими телами, в состоянии, близком к невесомости.
В поврежденной резким торможением челноке включился аварийный автопилот, который попытался увести его от столкновения — но было слишком поздно. Врезавшись на остаточной скорости в плотную ткань аэростата и слегка надорвав ее, искореженная летающая машина, издавая полагающиеся при аварийном приземлении звуковые сигналы и мигая всеми огнями, грузно спикировала к платформе, удерживаемой аэростатом — элитному ресторану под открытым небом.