— Вольно, — произнесла, заходя в помещение, Анна Миллер.
Вторая по счету наша встреча (вторая — если не считать «встречей» короткий разговор по видеосвязи, состоявшийся, когда я набрал ее из евразийского торгового представительства) была похожей на первую. Меня даже подмывало спросить, бывает ли так, что она встречается с людьми без того, чтобы похищать их и заковывать в наручники.
Миллер была в этот раз одета в костюмчик цвета хаки в стиле smartcasual и кроссовки. Это не столь вписывалось в ее образ гестаповки, как костюм двойка и туфли на высоком подборе, но было, наверное, более удобно, чтобы преодолеть N-ное расстояние, что ей пришлось сделать ради этого рандеву. Впрочем, она не изменила своим круглым очкам, которые, в сочетании с тонкими губами и стальным цветом глаз, делали её строгой, как учительница геометрии.
Она брезгливо оглядела помещение, и поверхность стола, за который ей предстояло сесть.
— Давно здесь в последний раз убирали? — спросила она у сержанта-рейнджера.
— Мэм? — непонимающе нахмурил лоб сержант.
— Я спросила, давно ли последний раз убирали в этом свинарнике, — повторила она медленно, как для слабоумного.
— М-м-м, у меня нет такой информации, мэм, — слегка растерялся тот.
Миллер вздохнула, очевидно, подавив раздражение.
— Оставьте нас, — велела она.
— Мэм, капитан приказал мне не отходить от заключенного ни на шаг, — возразил сержант.
Глаза прокурора опасно сузились. Уставившись на рейнджера так пристально, будто хочет испепелить его взглядом, она взмахом руки вывела в воздух свое голографическое удостоверение и медленно, по слогам, отчеканила:
— Это — лицо, задержанное по указанию СБС в соответствии с Законом «Об особых полномочиях». Я, специальный прокурор III ранга Миллер, являюсь заместителем процессуального руководителя расследования, в рамках которого произведено задержание. Препятствование мне в выполнении моих служебных обязанностей является уголовным преступлением.
— Простите, мэм, но капитан…
— Я не знаю и не желаю знать никакого «капитана». Я направляла запрос о привлечении вашего подразделения в качестве силовой поддержки лично полковнику Джеймсону, командиру вашего батальона. Мой ранг государственного служащего соответствует армейскому званию бригадного генерала, и я напрямую общаюсь с офицерами соответствующего уровня. Так что я настоятельно рекомендую вам, сержант, отправиться прямо к полковнику, и спросить у него, имеете ли вы право перечить мне и вмешиваться в процесс моего взаимодействия с задержанным лицом. Лучше отправляйтесь прямо сейчас. Потому что если я приглашу полковника прийти сюда и объяснить вам очевидные вещи, которые вам и так полагается знать, — предполагаю, что он не будет так тактичен, как я.
У людей, привыкших к тяготам армейской службы, как правило, хорошо развиты инстинкты, необходимые, чтобы сохранить свою задницу целой в условиях жесткой субординации. Один из таких инстинктов велит не перечить людям, которые ведут себя как большие шишки, если их поведение выглядит достаточно правдоподобно.
— Вас понял, мэм! Простите, мэм! — выкрикнул он.
— Миллер, — прошептал я. — Раз уж ты тут главная, может, прикажешь сержанту дать мне хоть каплю воды? Горло пересохло после той дряни, которой вы меня накачали…
— Сержант, дайте ему воды, — велела она.
Достав из-за пояса металлическую флягу и отвинтив крышечку, сержант нехотя шагнул ко мне и довольно грубо ткнул горлышко фляги мне в рот. Мне было не до того, чтобы обижаться из-за недостатка обходительности — я присосался к фляге, как умирающий от жажды в пустыне, едва не причмокивая от удовольствия, и не обращал внимания, что капельки жидкости стекают у меня по подбородку на грудь и на колени.
— Спасибо, — прошептал я, когда фляга почти опустела.
Ничего не ответил, сержант сделал знак рукой стоящему за моей спиной сослуживцу и они вместе направились к выходу из помещения. Прокурор дождалась, пока в ответ на стук сержанта дверь снаружи открыли и выпустили рейнджеров, а затем закрыли. Тогда она педантично достала из своей сумочки влажную салфетку и начала тщательно протирать стул и столешницу.
— Я удивлен, что я жив после того, как пробыл пару часов без сознания под присмотром этих парней, — заметил я.
— Их привлечение было вынужденной мерой. Их сменят специально обученные люди из G-3, — пояснила она спокойно, не прерывая своего занятия.
G-3 «Пантера» была одной из групп специальных операций, входящих в состав СБС. Их обычно привлекали в качестве силовой поддержки к тем операциям, в рамках которых Служба не желала взаимодействовать с другими силовыми структурами в силу особой секретности или по иным причинам. Я ожидал, что мне с самого начала придется иметь дело именно с ними. Но вместо этого Миллер обратилась за помощью к Джеймсону, прекрасно зная, что тот подчиняется Окифоре. В то, что она допустила просчет и не учла столь серьезный риск, мне не верилось. Надеялась, что нигериец использует удачный шанс избавиться от меня, и она сможет умыть руки, записав, что я «убит при оказании сопротивления» или «совершил самоубийство»? Не исключено.