— Теперь этому пришел конец. Если я и была в чем-то слепа, то больше не буду. Я займусь всем, что ты вытащил на Свет Божий. Я обязательно дойду до Протектора, рано или поздно. Я выложу ему все. И он станет на мою сторону. И вот тогда — настанет час правосудия. И мы посмотрим, кто перед кем будет потешаться в конце.
— Ты правда веришь в то, что говоришь? — спросил я с неприкрытым скептицизмом.
— Безусловно, — произнесла она с непоколебимой решительностью.
Я покачал головой с неприкрытым сомнением.
— Что ж, дай Бог, чтобы ты оказалась права, — вздохнул я.
— Вот видишь. Как и многие, ты называешь себя агностиком и материалистом, а в трудные минуты все равно взываешь к Всевышнему, — заключила она.
— Просто фигура речи.
— Не заглушай голос, идущий из души. Там, куда ты попадешь, Его помощь тебе понадобится.
— Ад — не его территория, — покачал головой я, вспомнив то, что слышал об этой тюрьме.
Миллер подавила вздох.
— Будут еще какие-то напутствия? — спросил я напоследок.
— Понимаю, все выглядит сейчас безнадежно. Но ты и ранее бывал в ситуациях, из которых почти не было шансов выйти живым. Однако случались чудеса — и ты жил дальше. Видимо, твоя миссия в этом мире еще не исполнена.
— Я не очень-то верю в предназначение и помощь свыше. Больше полагаюсь на свои силы.
— Ну тогда сделай то, что умеешь лучше всего. Выживи.
Пришел мой черед вздохнуть.
— Попробую.
В этот момент где-то в коридоре вдали раздались шаги тюремщика и его красноречивый приглушенный кашель. По беспокойно метнувшемуся в его направлении взгляду спецпрокурора я понял, что рандеву окончено.
— Прощай, Миллер.
— Прощай.