— Ты только так и умеешь решать проблемы? Простреливая головы? — недовольно проворчал сенатор.
— Я прострелил немало голов, чтобы спасти твою задницу, Робер. Не припоминаю, чтобы ты жаловался! — парировал я.
Сенатор нехотя потупился. Некоторое время в палате царило напряженное молчание.
— Это нужно как-то решать, пап, — решительно заговорила Лаура. — Я — убежденный противник насилия и самосуда. Крови пролито уже более чем достаточно. Но я не хочу всю жизнь оглядываться через плечо. Не хочу дрожать каждый раз, когда буду отправлять свою дочь в школу.
Сенатор взглянул на дочь, и кивнул.
— Я говорил с «сэнсэем» Нагано обо всем этом, — наконец заговорил он. — И у него есть предложение об урегулировании.
— При чем здесь Нагано? И что за предложение? — требовательно спросила Лаура.
— Предложение адресовано не мне, а Димитрису, — ответил Робер, поворачиваясь ко мне. — Он желает озвучить его лично. В его резиденции в Голубых горах.
— Ты серьезно? — прыснула Лаура, с негодованием посмотрев на отца. — Ты серьезно такое предлагаешь?!
— Да, — кивнул тот, и твердо посмотрел мне в глаза: — И я бы советовал тебе, Димитрис, согласиться. Если ты правда хочешь светлого и безопасного будущего для нашей семьи. И если это желание в тебе сильнее, чем страсть «простреливать головы».
— У меня есть причины не очень-то верить тебе, Робер, — с нажимом произнес я, не произнося при Лауре напоминание о том, что я догадался о его предательстве в Сент-Этьене.
— Многое изменилось, — поняв намек, проникновенно произнес «хитрый лис». — Ты — будущий муж моей дочери, отец моей внучки. Ты спас жизнь мне и моей Лори. Я прибегал за свою карьеру к разным маневрам, честным и не очень, когда того требовали определенные обстоятельства. Можешь не видеть во мне образец честности и благородства, если угодно. Но есть принципы, через которые я не переступал никогда. И главный из них — стремление к благополучию и безопасности моей семьи. Ему я был верен везде и всегда. Моя дочь — не даст мне соврать.
Я кивнул, сказав взглядом «допустим, я в это верю», и позволив сенатору продолжать.
— Я знаю «сэнсэя» больше тридцати лет. Это могущественный, умный и невероятно опасный человек. Без преувеличения, один из самых влиятельных людей на Земле. Но он серьезно относится к сделкам, которые предлагает и которые заключает. Это подтвердят все, кто когда-либо с ним работал. Димитрис, если он приглашает кого-то на личную встречу и говорит, что у него есть предложение — то это предложение стоит выслушать очень внимательно.
Некоторое время все напряженно молчали. Мне понадобилось время, чтобы прокрутить в голове все услышанное и освоиться с мыслью, что меня позвал на рандеву один из боссов Консорциума — легендарная личность, знакомая каждому по рассказам с детства, чей 132-летний мозг живет, по слухам, уже в третьем или четвертом теле.
— Это какая-то чушь, — наконец заговорила Лаура возмущенно, стреляя взглядом то в отца, то в Ленца. — Для чего нужна личная встреча? Да еще и в его логове? И, по-твоему, Димитрис сейчас в состоянии отправляться на другой конец света? Если твой «сэнсэй» хочет предложить что-то Димитрису — пусть предлагает!
— Нагано делает то, что считает нужным. И так, как считает нужным. Не в моей власти, Лаура, диктовать ему условия. И ты это сама прекрасно понимаешь, — спокойно объяснил ее отец.
Лаура выдохнула, с трудом сдержав негодование.
— Ну хорошо, — наконец тихо изрек я.
— Дима — нет! — грозно помотала пальцем Лори.
— Я не хочу этого, — со спокойной твердостью произнес я, посмотрев ей в глаза. — Но твой отец прав. Если есть шанс, что это поможет нам с тобой, как и нашей дочери, спать спокойно — я это сделаю.
§ 52
Посадочная площадка была укромно спрятана среди отрогов Голубых гор, высящихся над беспокойными штормящими водами Карибского моря. Лишь в тот момент, когда гиперзвуковой воздушный корабль коснулся бетонного покрытия, я увидел под нависающим рядом отрогом скалы громадные противоядерные ворота, ведущие в исполинский, судя по размеру ворот, бункер. К дверям корабля сразу же ринулись трусцой группа крепких наемников в черном без опознавательных знаков. Я с трудом выбрался из салона, опираясь на костыли. Сразу же приметил на шее одного из наемников опознавательный знак эскадрона «Сатана».
— Господин Войцеховский, — окликнул меня улыбающийся молодой азиат в деловом костюме, показываясь из-за спин наемников. — Рад, что ваш полет прошел удачно. Погода оказалась не самой удачной.