— Ну что вы, умелые руки всегда бесценны! — запротестовал эколог.
— Пап, пап! — отвлек их от разговоров Седрик, заглядывая в загончик с горящими глазами. — А можно нам такую хрюшку, пап?!
— Ну вот, началось, — закатил глаза Джерри.
В этот момент я услышал вызов по своему коммуникатору.
— Извините, — молвил я, отходя на несколько шагов от загона.
Перед моими глазами предстало лицо лощеного клерка.
— Мистер Войцеховский, рад видеть вас в добром здравии, — с излишним пафосом произнес он.
— Ну как сказать — «в добром», — проворчал я, помогая себе тростью.
— Сенатор Элмор хотел бы поговорить с вами. Могу я соединить вас прямо сейчас?
Я едва заметно вздохнул.
— Ну давайте, — нехотя согласился я.
Райан Элмор появился на экране секунду спустя. Если полугодовое пребывание в тюрьме прибавило седых волосков на голове лидера оппозиции, то это уже почти не было заметно. Наиболее вероятный, если верить социологии, будущий канцлер Содружества наций выглядел энергичным и уверенным в себе, как и надлежит амбициозному политику в начале важнейшей в его карьере предвыборной кампании.
— Добрый день, сенатор.
— Добрый день, Димитрис. Рад снова вас видеть! — жизнерадостно поздоровался Элмор.
— Да, это взаимно, — ответил я, хоть в тот момент это не было вполне искренне.
— Надеюсь, у вас все хорошо?
— Да, спасибо. Обосновываюсь понемногу на новом месте.
Элмор вежливо выслушал мой ответ, на ходу управляя движениями пальцев каким-то невидимым интерфейсом. Его левый глаз был затуманен. Он принадлежал к тому калибру людей, которые ни на один миг не могли позволить себе сосредоточиться лишь на одном деле. Он лучезарно улыбнулся, и поправил на глазах очки.
— Вы ведь догадываетесь, почему я звоню, не так ли? — спросил он.
Я не ответил. Однако он и не ждал ответа.
— Вы нужны мне, Димитрис. И вы, и Лаура. Пожалуйста, выслушайте меня. Я хорошо помню ваши слова о том, что вы хотели бы отойти от дел, и не заинтересованы в политической карьере. Не забыл я и о том, что Лаура в положении. И о том, что вы планируете свадьбу. И о том, что вам требуется восстановление после ваших тяжелых ранений. Мало кто во всем мире заслуживает отдыха больше, чем вы. И я ни за что не стану на него посягать. Но! Я не считаю — и можете думать обо мне что хотите — не считаю удачным и мудрым решением зарывать в землю ваши таланты и достижения.
— У меня нет никаких талантов, сенатор. Если не считать таланта попадать в неприятности.
— Не скромничайте, Димитрис. Вы уже вошли в историю, хотите вы того или нет. А войдя в нее, обратно уже не выйти, — Элмор обаятельно улыбнулся. — Вы с вашей супругой — лидеры общественного мнения. Да, знаю, против вас все еще ведутся определенные расследования, многие считают вашу персону неоднозначной, многие верят разным о вас небылицам. Но миллионы людей на всей планете восхищаются вами и доверяют вам. Именно на таких людей, как вы, я бы хотел опереться, если буду избран канцлером.
— Уверен, что будете, сенатор. Если верить рейтингам.
— Рейтинги — дело изменчивое, — махнул рукой политик. — Но я верю в победу. Не потому, что во мне есть что-то особенное. Я, в отличие от старика Патриджа, никогда не считал и не считаю себя богом. Но у меня есть отличная команда единомышленников. Команда, у которой есть общее видение того, каким должен быть наш мир. И я знаю, что это видение очень во многом совпадает с вашим. Я знаю, что вы во многом были не удовлетворены тем консенсусом, который был достигнут между старыми и новыми силами во имя преодоления кризиса. Не удовлетворен им и я. Вынужденные уступки не стоит смешивать с идеалами и ценностями. Однако важно другое. Мы находимся сейчас в начале, а вовсе не в конце пути. И мы можем сделать еще очень многое для отстаивания наших общих ценностей. Реальное, а не эфемерное, ограничение огромной власти корпораций? Реальное, а не формальное, сворачивание аморальных биологических экспериментов? Все это — в моей повестке дня. И я точно знаю, что также и в вашей.
Я тяжело вздохнул. Затем — твердо посмотрел на сенатора.
— Я собираюсь проголосовать за вас, Райан, — молвил я. — И, если я для вас ценен как «лидер общественного мнения», то, так уж и быть, я готов высказать свое мнение публично. Но о большем, пожалуйста — не просите. Моя любимая женщина, наша дочь, наш новый дом — вот что сейчас на моей повестке дня.
Элмор хитро усмехнулся.
— Я же знаю, что вы — не такой человек, Димитрис. Вы никогда не останавливались перед трудностями. Всегда верили, что способны изменить этот мир к лучшему.