Приходит на тот свет. Апостол Петр ему говорит:
— Голубчик мой, я не могу тебя пустить в рай. Ты сам избрал свою судьбу.
— Апостол, все, что хочешь! Я сознательно ушел, я просто не мог больше терпеть этой жизни. Если бы жизнь была другая, я никогда бы не дерзнул совершить такой грех. Но жизнь там была нестерпима для моей одаренной натуры.
— Как хочешь. Ты сам избрал свою судьбу.
Ведет его, открывает какую-то дверь, пихает его туда и закрывает за ним… Навстречу — жена:
— Сними ботинки, потому что полы только что натерли, сними рубашку — сейчас прачка придет, посмотри телятину…
Он стучит в дверь:
— Апостол!!! Что ты наделал!!! Я же не хочу в рай!!! Я хочу в ад! А куда ты меня послал, я же от этого ушел! Я не хочу домой! Я хочу в ад!
А апостол говорит:
— Голубчик, ты не захотел с этим мириться, когда это было временно, а теперь это уже навсегда.
Этот рассказ на меня очень сильное впечатление произвел, и при помощи этого рассказа я четырех человек из петли вынул… В нужную минуту рассказал, и это сыграло роль.
Какие рекомендации для тех, кто вступает на путь духовной жизни? Церковные рекомендации: «Ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам…» — это духовные рекомендации. А житейские: «Кто весел, тот смеется, кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет».
Как можно любить своих врагов? Самая первая рекомендация — старайся, чтобы врагов у тебя не было, старайся, чтобы тот, кто делает тебе плохой поступок, не был бы твоим врагом, а был твоим заблуждающимся братом. Ощущай чужую ошибку так же болезненно, как будто это ошибка твоей дочери, твоего сына, твоего брата, твоей жены. Ощущай чужой грех как грех близкого человека. Болей за чужие ошибки, и тогда он не будет твоим врагом, а будет твоим заблудшим братом. Ты будешь страдать за него, будешь болеть, но ты постепенно будешь его любить.
Чем больше за человека молишься, даже чужого, даже противного, тем больше начинаешь его любить, со временем он становится тебе близким. Сила молитвы делает такое чудо.
Цель человека на земле — постараться жить так, чтобы не бояться перехода в настоящую жизнь. На одной гробнице я прочел: «Прохожий, остановись, ты еще в гостях, а я уже дома». В земной жизни надо чувствовать себя как в гостях, и тогда мы не будем бояться возвращения домой, в отчий дом, то есть на тот свет. Memento mori — помни о смерти. И это нисколько не ужасно. Некоторые говорят: «Это же уныло — помнить все время о смерти». Монахи, которые живут как преподобный Серафим, — они, наоборот, страшные оптимисты, они переполнены радостью именно потому, что они не боятся смерти. Смерть для них — не могила, не конец, а только начало. Мой сын говорил: «Как я счастлив идти к Богу. Мне жалко вас бросить, но я знаю, что с вами мы еще увидимся, а Бога я увижу уже сейчас». Он жаждал этой смерти в десять лет, потому что он прожил свою жизнь так, что смерть для него была избавлением и облегчением.
Каждый человек, каждый христианин должен прожить так — и сам прожить, и другим помочь. Смысл земной жизни: человек готовится всю свою жизнь, всю свою жизнь он умирает. Афонцы говорят, что первый шаг, который делает новорожденный младенец, он совершает в сторону могилы. И это не уныло, это не страшно, это не грустно, это, наоборот, — радостно, потому что это убивает смерть. Смерти нет! Есть только новое рождение. Я — не пессимист, я не такой мрачный какой-нибудь, я очень жизнерадостный, потому что я ползу, ползу — все в сторону могилы. Я искренно жалею, что Господь не дает мне так долго «визы» на тот свет. И хотя мне жалко оставлять своих детей, жену, своих пасомых, свое любимое дело, свое служение, мне жалко с этим расставаться, но я убежден, что там я получу все это в десять раз больше. Мне никто не будет мешать… Здесь меня все какие-то житейские, бытовые мелочи отвлекают, а там уже никто не будет мне мешать ни моему общению с Богом, ни моей любви к людям…
Наталья Дмитриевна Старк вспоминает
Когда мы только познакомились в 1928 году, сразу выяснилось, что у нас самые основные жизненные позиции совершенно совпадают, то есть отношение к семье, к Церкви и к Родине. Но когда он сказал, что хочет быть священником, я сказала: «Не хочу». Я понимала, что это довольно трудно — быть женой священника. Семья страдает очень. Праздники, дни рождения — а его нет. У него — то свадьба, то похороны, он задерживается на целый день. Так и у нас было. Он сказал: «Ну хорошо, давай через десять лет». — «Нет!» — «Давай тогда условимся — когда ты сама захочешь». На это я согласилась в полной уверенности, что я никогда не захочу.
Но прошло семь лет, и я ему сказала: «Знаешь что, бросай ты гражданскую работу, и… я согласна». Ну, вот так и получилось.