М. Н. Да, конечно. Есть такой рассказ Борхеса «Богословы». О богословах, которые спорили не на жизнь, а на смерть, один написал на другого донос, того сослали, одного в конце концов сожгли на костре, в жилище другого ударила молния, и он тоже сгорел. Они потом оказались в одном и том же месте ада, они не могли понять, что, с точки зрения Бога…
А. В. Или Борхеса?..
М. Н.…они одно и то же лицо, потому что обсуждают одну проблему одними и теми же способами, и Бог не видит между ними разницы. Я хочу сказать, что, с точки зрения человека, не заинтересованного специально в том, чтобы выяснять оттенки различий… Боязно сказать, но разницы между знаменской Натальей Ивановой и новомирской Ириной Роднянской или между ними обеими и Вадимом Кожиновым — разницы не просматривается. Это я не к тому, чтобы кого-то обидеть, боже сохрани… Но поймите — общее сильнее, чем разница, которая тоже, конечно, имеется, но, чтобы увидеть эту разницу, надо совсем уж приблизиться, на что у большинства сегодня нет сил, времени и желания.
А. В. «Новому миру» исполняется 75 лет. Это много для периодического издания?
М. Н. Много.
А. В. Журналы — страшно выговорить — должны умирать?
М. Н. Да. Да, как предприятия, как фирмы, как газеты… конечно да. Но слово «смерть» обладает слишком серьезными коннотациями, чтобы его применять к какой бы то ни было форме культуры, потому что культура не умирает. Журнал как учреждение — да, умрет. Но не о мебели же жалеть… А как явление культуры — куда он денется.
А. В. Чисто теоретически я могу и сам сказать — совершенно спокойно — что, мол, когда-то была культура, а толстых литературных журналов еще не было… Значит, логически рассуждая, можно предположить, что когда-нибудь культура будет, живая, богатая, а толстых литературных журналов — как формы — уже не будет, а будет что-то другое, нам еще неведомое… Но я, новомирец во втором поколении, не могу представить, что это случится на моем веку.
М. Н. Тут, пожалуй, и я скажу, что угасание (по-моему, неизбежное) таких изданий не через год-два будет происходить. Не все еще выработано. Всю классику напечатали, всю эмиграцию вернули. Сейчас, наверное, шестидесятнические архивы на очереди — вы, скажем, печатаете дневники Дедкова. Это любопытно как минимум, хотя, конечно, впечатление какой-то особой извращенности мысли, чуть ли не кафкианской, у меня есть от этих дневников. Я все понимаю, жизнь была такая, что человек листа бумаги белого слегка побаивался — вдруг что-нибудь такое, не очень партийно-народное, напишется. Все-таки все равно — жуть. Я думаю, жуть таких свидетельств очень ценная и очень тонкая, гораздо тоньше, чем в тайных книгах сталинских времен. Словом, вы уже последний советский слой выбираете. Но дальше кто-то еще непременно появится, не может не появиться. Хуже всего для толстых журналов то, что этот кто-то новый никак не появляется, речь все идет о том, что было вчера и позавчера. Я понимаю, сложно принять, что журналы, вот, сидели за неким пиршественным столом, на них были направлены софиты и тысячи глаз, а потом все это развернулось куда-то, отвернулись все в разные стороны и никаких тысяч глаз нет. Славное время прошло, а место осталось тем же самым. Но это ведь не значит, что на этом месте уже ничего быть не может…
А. В. И сейчас есть…
М. Н. Хорошо, конечно, что нашелся Сорос. Но будут, будут и еще находиться меценаты… (Раздумчиво.) У нас в стране столько дурных денег…
(На этом месте пленка не выдерживает и кончается.)
ВМЕСТО КОММЕНТАРИЯНу вот перед нами три записанные, расшифрованные и обработанные вместе с авторами беседы о «Новом мире». Три поколения, три взгляда на «Новый мир». За каждым высказанным суждением стоит не только личное мнение собеседника, но и определенное умонастроение, достаточно распространенное мировоззрение. Сначала мне хотелось прокомментировать многие высказывания, но потом, когда все три беседы совокупились воедино, пришло понимание, что полезнее будет, не вступая в спор, сказать от имени главного редактора несколько слов о принципах, которыми руководствуется наш журнал сегодня — на пороге 2000 года от Рождества Христова.
«Новый мир» основывает свою деятельность на том, что у традиционного русского толстого журнала есть будущее.
«Новый мир» считает главной своей задачей давать читателям реальную картину развития современной литературы в лучших ее проявлениях.
Надеюсь, что, прочитав новомирский анонс на 2000 год (стр. 1–2), читатели поймут, насколько наши журнальные замыслы шире и неожиданней того, что предполагают о «Новом мире» наши уважаемые собеседники, которых мы с благодарностью выслушали.