Ветры, ветры, пыль.
Шестидесятые1963
5 апреля. Критик 1928 года, брызгая слюной, ругает «Египетскую марку», возмущается и недоумевает и не понимает, что это написано не ему, что его не спрашивают.
6 мая. Мы верим лишь такой фантастике, которой не противоречат наши личные наблюдения. О будущем можно плести что угодно — мы его не видели. Так же можно рассказывать о людях на луне — не знаем, может, они действительно там были. Может быть, они взлетели с соседнего двора. Но что луна распалась на куски («Союз пяти») — это уж извините. Вот она, целенькая. Алексей Толстой недооценил силы очевидности. Мы сразу теряем интерес к его роману, как только луна у всех на глазах растрескивается на куски.
7 мая. О Балтере.
Писатель дает нам ощущение правды, но нам будто мало ее одной. Будто правда, когда она действительно Правда, может нуждаться в каких-то принудительных компаньонах.
9 мая. Таинственность и притягательность «поезда», в отличие от электрички, была в похожести купе на комнату, в иллюзии «дома на колесах», вообще — в откровенном соединении двух противоречивых признаков. Кроме этого — напоминание о далеких расстояниях.
Б. Брайнина. Валентин Катаев. Детгиз, 1954. «Какой великолепный, полнозвучный заключительный аккорд…», «В повести „Белеет парус одинокий“ вещность, конкретность свободна от всякой искусственности, условности». И — набор фраз, показавшихся критику особенно красивыми, с обязательно выделенными курсивом уж самыми красивыми словами.
20 мая. «Тимур и его команда» — это наше детство, как оно нам снится. Это тринадцатилетний мальчик в твоем дворе, который казался тебе молодым человеком с чертами Печорина или даже Григория Мелихова.
«И люди тоже не забудут тебя». Это ведь как слово на могиле.
25 июля. Махачкала.
Фильм «Богатая невеста», 1937 год.
Весь набор мотивов и приемов эпохи.
…Любовь на глазах у людей. Примирение влюбленных совершается на фоне жирной улыбки бригадира. Главный герой страдает с кем-нибудь вдвоем (с товарищем, сочувственно глядящим в глаза). Он никогда не остается наедине с собой. Его внутренний мир беден. Он не находит в себе интересного собеседника.
Газетные заголовки
«Святая святых атеиста», «Новая эра прогресса (иностранные отклики на работу пленума ЦК КПСС)», «Прекратить варварство» (29 апреля 1965).
«Фронт — повсюду!», «Романтика больших дел» (28 июня 1966).
«Творцы стальных артерий» (8 июня 1967).
Газетные строки
«Иное дело в артели „Ударник“. Группа народного контроля здесь настоящий друг урожая» («Известия», 1966, № 61, март).
Подпись под фотографией в газете: «Израильская солдатня издевается над арабскими солдатами» (июнь 1967).
«Прослышав о собрании ветеранов-коммунистов Праги-8, сюда пришли гости из других районов» («Правда», 4 ноября 1968).
Разговоры
— Я ведь тоже в отпуске нахожусь, правда, Лена?.. — мужчина — женщине, увещевательно.
Август 1967, на улице.
Семидесятые1970
Июль. Рига.
Двое сидели за столиком. Один, толстый и черноволосый, с еще детски пухлым ртом, все время говорил. Другой, белокурый и в очках, сидел свободно, вытянув длинные ноги под стол, но не совсем, однако, свободно, а стараясь сидеть так, как будет сидеть он, взрослый мужчина, лет через пять, уже без всяких стараний. Толстый говорил, белокурый слушал. Оба они тянули молочный коктейль через трубочки.
И было понятно тем, кто глядел на этих мальчиков, что вот оно — близкое уже будущее, что вот-вот прогудит гудок, по которому надо кончать работу. Поколение пятилось, выходило из игры, не успев сделать ходов. Все оставалось невостребованным — силы, надежды, темперамент, все их притязания. Даже святого права на усталость они были лишены. Они уходили не потратившись.
Осень. Москва.
Молодой парень с хорошим лицом, крутя баранку, рассказывал мультфильм:
— Тогда он ложит трояк, ему дают бутылку. Буль-буль-буль — и бутылка оказывается в животе…
Лицо его озарялось улыбкой, прекрасные серые глаза сияли. Невозможно было отделаться от ощущения, что он рассказывает о прекрасном концерте с замечательными исполнителями.
12–13 сентября. Под Суздалем (с мамой на ее родине).
В 6.20 утра — Гаврилов Посад.
Колокол на вокзальном здании — на изогнутом кронштейне. В расписании поездов приписано от руки: «Поезд в ходу по субботам и воскресеньям».
От маминого детства сохранился вокзал и рядом — дом железнодорожный: там у родственников останавливались, когда ехали куда-нибудь на поезде.
Двенадцать верст до села Кистыш. После часа-полутора пешего хода через поля подымается из-за горизонта купол: колокольня — это значит, что пройдено полпути.