— Так за что вы арестовали Илью? — спокойным голосом спросила я и ободряюще улыбнулась Попрыгунчику.
— Твой так называемый помощник попался на краже. Он залез в комнату к Моне и украл ее личную вещь. Ты ведь не глупая и прекрасно понимаешь, что его ждет за это? — ответил Владислав и внимательно посмотрел на меня.
— Гауптвахта? — попытался вмешаться парень, но генерал его грубо прервал:
— Тихо! Глупый ты ребенок! Может, в обычное время так оно и было бы, но сейчас по законам военного времени тебе грозит изгнание!
Я замерла. Эти люди, которые должны были помогать мне, решили поступить иначе. Они вели грязную игру, которой мог бы позавидовать мой муж. И выбрали для своих целей бедного парня, который по незнанию влип во всю эту передрягу.
Я опять посмотрела на Михалыча, прекрасно понимая, откуда ноги растут. Если честно, я ожидала подобной подлости от кого угодно, но только не от него. А тут вот как получилось.
— Очень интересно! И ты действительно сделаешь это? Отправишь ребенка на верную смерть? — спросила я глухим голосом и обвела всех присутствующих пустым взглядом.
— Нет. Если выяснится, что он делал это, скажем, не по своей воле. Может, кто-то надоумил.
Мужчина замолчал и выразительно уставился на меня. Собравшиеся в зале, притихнув, с любопытством следили за нами, и я, не выдержав, выпалила:
— Так, мне все это надоело. Ты хочешь, чтобы я призналась, да? Взяла всю вину на себя? А что потом? Изгоните меня, а Лексу скажете, что сама ушла? А что, как по мне, чудесный план! Прям в духе Мони!
Окружающие меня люди скривились. Было видно, что многим неприятно все то, что здесь происходит. В том числе и Владиславу, поэтому он быстро перехватил слово и миролюбиво произнес:
— Послушай, Жень, мы тебе не враги. И понимаем, как тебе тяжело. Поэтому готовы помочь. Но нам надо знать правду. Илья по своей воле полез в комнату моей сестры?
Я затихла. В моей душе боролись две силы. Одна хотела помочь Попрыгунчику, а еще поделиться с друзьями, как мне сейчас непросто. Попросить помощи. Возможно, мне следовало так поступить и как-то попытаться наладить контакт. Они бы поняли, поддержали.
“Или просто посмеялись над тобой и твоей наивностью!” — четко услышала я другой голос, который очень походил на голос моего мужа. И он советовал мне не идти на поводу у этих людей. Оставить Попрыгунчика одного разбираться со своими проблемами, а самой отправиться спать. А на следующий день устроить массовую чистку и не жалеть больше никого. Никогда.
Я реально зависла, не зная, как поступить.
“Женя, ты символ, а у символа не может быть друзей!” — как наяву услышала я голос Лекса, и тут все встало на свои места. Вокруг бушевала война, мы могли умереть в любой момент, но у меня была своя задача, которую я должна была выполнить, несмотря ни на что. У меня не было мощной харизмы и внутренней силы, как у Лекса и Владислава, и хитрости, как у Мони и Эли. Но со мной была моя странная удача, а еще голова, которая почему-то работала не совсем правильно. Так что я решилась. План в моей голове наконец-то полностью сложился, поэтому я четко сказала:
— Конечно сам! Михалыч же своими глазами это видел.
По залу прокатился недовольный шепот. Жорик и Надя уже не скрывали своего презрения ко мне, а Света разочарованно выдохнула, словно не верила своим ушам. Я же испытующе посмотрела на Илью и задала ему всего один вопрос, ответ на который для меня был очень важен. Мне казалось, что я зависла над бездной, и именно слова парня сейчас решат мою судьбу, укажут путь.
— Ну так как, Попрыгунчик, я все верно говорю?
— Да, я сам залез в комнату Мони. И Женя тут ни при чем! — тихо ответил Илья и ссутулился.
Лицо Владислава перекосило. Весь его план летел к чертям, но потом случилось то, чего не ждал никто. Я усмехнулась и спокойно продолжила:
— А полез он туда потому, что я приказала. И дала ключ от комнаты. Я обманула глупого парня, заявив, что забыла там свою косметичку. Вот так все было.
Казалось, те несколько секунд, что прошли после моей речи, затянулись на годы. Люди замерли, не зная, как реагировать, но неловкий момент нарушил сам Попрыгунчик. Он резко выпрямился, как будто сбросил с плеч неподъемный груз, и, улыбаясь во все тридцать два зуба, заголосил:
— Женя, зачем ты опять меня прикрываешь? Это все я сделал! Не нужно брать мою вину на себя.
Однако я не дала парню долго разглагольствовать. Жестко прервав его, я выпалила:
— Но тебя действительно подговорила я. Эта злосчастная косметичка нужна была мне для диверсии. Да, я собиралась устроить в гарнизоне диверсию! И кашу я испортила, чтобы потравить старушек, а еще хотела стравить старожилов и новичков, а позже выставить Свету и Надю зачинщицами и выгнать их из гарнизона!