Улыбнувшись пацанёнку, который зачем-то качал головой и смешно двигал бровями, повернулся в сторону костра и танцующих людей. На самом деле всё действо было весьма завораживающим, и если в начале я хотел смеяться от несуразности их движений, то через несколько минут понял, что те действуют согласно определённого ритма и в унисон друг с другом, словно в трансе.
Как к нам подошла молодая девушка, я не заметил.
- Пей, - улыбаясь произнесла она, и протянула нам глиняную миску, наполненную какой-то жидкостью. - Сон. Хороший, - пообещала она, на сон я не жаловался, но отказываться не стал, всё же мы живём в их поселении, будет некрасиво.
Взял чашу и, принюхавшись, ощутил только запах каких-то трав. Ничего такого более не ощутив, сделал небольшой глоток.
- Больше, - сказала она и мягко подтолкнула чашу пальцем, отчего напиток, отдававший горечью, буквально заполнила мне рот.
- Ну и гадость эта ваша заливная рыба, - фыркнул я, отдавая практически пустой сосуд, продолжавшей улыбаться, девушке.
Артём оказывается тоже выпил неизвестно что и так же, как и, фыркал, отплевываясь.
- Мерзкая какая-то бурда, - прокомментировал он.
Обернулся к нему, чтобы согласиться, но тут почувствовал, как сознание моё начало куда-то медленно, мягко уплывать, и меня безудержно потянуло в сон.
Я не смог справиться с накатившей слабостью, и провалился в забытье.
Глава 5
На утро проснулся связанным по рукам и ногам сыромятными ремнями, и, что примечательно, я был совершенно гол. Прямо напротив меня спал Артём, крепко спелёнатый верёвками. Лежали мы на траве возле палатки, а не в ней и не в спальниках. В ярости попытался разорвать путы на руках, но ничего не вышло, тогда, нецензурно выразившись в адрес вождя, пихнул брата плечом, тот, резко очнувшись, пару секунд приходил в себя и, когда до него дошло, что с нами произошло, тоже смачно выругался, да так, что даже у меня уши покраснели.
На наши крики из палатки, одетый в мою одежду и обувь (наверное, она ему пришлась впору, Артем всё же был крупнее меня), вышел Бул с мерзкой улыбочкой на лице. На смеси ломанного русского и своего языка, приказал нам заткнуться и не мешать ему отдыхать, сопроводив свои слова пинками по нашим беззащитным телам моими же берцами. Подозвав охотников, велел оттащить нас в его вонючий чум, что те бесцеремонно и проделали.
- Вот мы идиоты! – прорычал Артем – доверились дикарям и выложили им, что нас только двое, не знай они этого, может, и не решились бы на такое.
- Нет. Тёма, скорее всего Бул позарился на наши вещи, а все остальное его не беспокоило, ты же видишь, как он вырядился в мои вещи, обвешался оружием и сияет как елка, – проговорил я сквозь зубы. Я слишком, просто непозволительно расслабился.
- Хорошо хоть не научили пользоваться огнестрелом, правда, ножами пользоваться он умеет, - констатировал Артем.
- Как глупо умирать из-за своей доверчивости, – сделал вывод я.
- Давай примем более удобное положение, - предложил брат, - надо подумать, как быть.
С большим трудом удалось доползти до стенки чума и сесть опираясь друг о друга. В этом «вигваме» мы провели сутки, покормили нас всего один раз, пару раз сводили за чум по нужде и то только после наших криков, но всё это было цветочками по сравнению с донимающими нас насекомыми (то ли блохи, то ли клопы), в изобилии обитавшие в шкурах.
- Лишь бы мелкие кровопийцы гадость какую в нас не занесли, - бурчал Артём, и я был с ним полностью согласен. - Есть идеи, как освободиться?
- Нет, - качнул я головой, - в голове словно какое-то отупение, не могу связно мыслить. Всё время хочу спать, удерживает мысль, что так во сне меня и прикончат.
- И у меня также. Интересно, чем это они нас таким опоили?
Всё же сопротивляться накатывающему на нас сну оказалось нам не по силам, и мы задремали.
Из-за того, что спали, упустил из вида, что к нам подбросили мальчишку, того самого по имени Роко, тощий (на чём только душа держится?), болезненный ребенок. Проснувшись ещё до рассвета с ясными головами, и заметив мальчугана, постарались выяснить, что всё это значит? Роко говорил с трудом, но всё же мы смогли понять одно - вождь давно решил поступить с нами таким образом: отдать чужаков горному племени людоедов, которое приносит человеческие жертвы своим богам, дабы те охраняли их всех от чудовищ, приходящих зимой.
На вопрос, что за чудовища? Роко затрясся от суеверного ужаса и пуще прежнего заскулил, забиваясь в закуток чума, в отличие от нас его ноги были свободны, впрочем, и руки ему связали не особо крепко. Парень был готов ради племени принести себя в жертву, но ведь боятся ему никто не запрещал, посему он трясся в страхе и толком не мог говорить. Только повторял, как заведённый: так надо, так велят боги!