- Шлем отдал в кузню? - свирепо спросил Стовов, отставляя ковш.
- Так кузня пуста. Кузнеца, говорят, подстрелили ночью авары. Другой в лес пошёл, глину какую то искать. К вечеру, говорят, вернётся, если не сгинет. Ацур сказал. Сам он по кольчуге ходил. Так искать монаха то?
- Искать. У тебя развязался, у тебя должен и завязаться. Он человека нашего взял, что Ирбиса в лицо знает.
Стовов махнул на Полукорма раскрытой ладонью, словно медведь лапой бил.
- Ступай.
- С собой он тащит, - когда Полукорм со вздохом исчез, повторился Вишена. - Клянусь, с собой тащит золото...
- Сам ты, конунг, и люди твои золото, серебро в землю хороните, - заговорил Рагдай, - чтоб силу земля дала, чтоб знать: если без руки или калечные из набега вернётесь, будет на что хлеб поменять и дровину купить на дом. Отчего Ирбису так не сделать?
Наступила тишина. Дыхание Хитрока сделалось прерывистым, на выдохе слышался присвист.
- Да я говорю, кузня пуста! - сквозь тяжёлую, многослойную дерюгу пробился крик Полукорма.
- Я тебя Перуну скормлю, зародыш! - ещё громче, зычно ответил ему Ломонос.
- Давно б жребий ему выкинул под идола лечь, как если б кашу не готовил как никто, - согласился Стовов.
Снова взял ковш. Ковш по краю был весь в старо полтескских резах: волны дождя, дюжина квадратов с символами, вьюги, пашни зерна, колосья, круги полного и короткого солнца и отметинами проступали начало заготовки и свершения треб.
- Хану Ирбису, подломись нога, всё золото надо. Толпы свои держать страхом и золотом.
- Верно, - кивнул Мечек, всё так же глядя на остывшее мясо. - Если он сюда дошёл, так золото его тут. Только как взять его?
- Найти сперва хана. - Стовов сделал огромный глоток из ковша.
- Но как найти? - Оря заёрзал, почесал затылок. - Вот глаз всевидящий Рыси...
- Не знаю. - Стовов облизнул усы. - Ладьи по ту сторону гор, там ещё люди мои, а пепел храбрецов в сосудах для отвоза на свою землю тут. Раздробись оно, это золото.
- Золото не горошина, найдётся, - сказал Мечек. - Если оно есть.
Он покосился на Рагдая. Тот молча кивнул.
- Верно, клянусь всеми богами Асгарда, - кивнул Вишена. - Столько золота не сможет спокойно лежать. Оно заговорит. Ждать надо.
- Хорошо бы. Ждать хорошо в зиму, слушая пение волхов. - Стовов снова хлебнул, передал ковш Мечеку: - А тут франконский Дагобер король службу требует. Идти на город здешний Пражу, пожечь, разорить его.
- А зачем пожечь? - Мечек тоже отхлебнул из ковша, осмотрел резы на его боках, передал Рагдаю. - Это ж вроде здешнего короля Само город? Враги они?
- Верно. - Кудесник принял ковш, прохладный, тяжёлый, сделал глоток. Вино было сладким, вязким, с запахом гвоздики и солнца. - У Дагобера свои замыслы про Само. Одно скажу. Если мы нападём на Пражу и, даже взяв и разорив, уйдём, то более семи дней по чужим местам прятаться не сможем. Чеши здешние да хорутане перережут нас всех, перестреляют, и Дагобер это знает. На верную погибель шлёт.
- Во волк! - отшатнулся Оря. - Нужно было его там под дубом прибить.
- Весёлая жизнь... - Вишена взял у кудесника ковш и сразу передал Оре. - Пойдёшь на эту Пражу - смерть, не пойдёшь...
- Тоже смерть, - закончил Рагдай. - Верно понимаешь, конунг. Золото золотом, думать о другом следует...
- Чего думать то! - Стовов неожиданно взревел, да так громко, что снаружи Ломонос с Полукормом перестали пререкаться о кузнецах и шлемах. - Дагобер этот мне что, жена Бела или Часлав сын? Да он даже не Водополк, он мне никто. Подумаешь, король половины мира. Я ему оружием не клялся.
- Тихо, тихо... - зашипел на князя Рагдай.
Мечек невольно оглянулся. Оря передал ковш обратно Вишене.
- ...Я его сейчас пойду прибью, волосатого. На Пражу не поведу никого. Ишь! Кособрюхие! - Князь почти встал.
Оря ухватил его за подол. Хитрок проснулся, покосился на плечо Мечека, на солнечный столб посреди.
- А я что, один пойду на Пражу? - неожиданно вскипел Вишена. - Это ж не плата - по безану на человека!
Он почти перекричал Стовова.
- Клянусь Фремом, смех это, по безану. Там, поди, и взять нечего, это ж не Аркона, не Шванганг!
- Тише, вы, хотите всем франкам замыслы открыть свои? - злобно сказал Мечек, вожди осеклись.
- Отчего король франков думает, что мы пойдём? - уже почти спокойно спросил Вишена. - А, Рагдай?
- Заложники.
- Что?
- Думаю, Дагобер перед отходом затребует от нас заложников, - спокойно сказал Рагдай, но было видно, как его правая ладонь ходит вверх вниз по запястью левой руки. - Тебя, конунг, или меня. Или пятерых мечников. Мы побежим, заложников повесят. Тут принято так.
- Ну и что, у нас тоже, - пробурчал Оря.
- Может, сейчас? - Вишена нашёл наконец опрокинутый ковш у себя за спиной, поставил перед собой, вытер о штанины липкие пальцы. - На коней снедь бросим, в лес, к горам, поводим их, в темноте и отстанут, а?
- Хорошо речёшь. - Рагдай вздохнул. - Справа слева от нас франки. Без шатров, в броне, с оружием сидят. Кони сёдланы. Так просто уйти, думаешь?
- Просто так, думаешь... - сквозь зубы процедил Стовов. Щека его задёргалась. - Кто крикнул Вольге хватать короля этого под деревом? Впутал. Писания свои знаешь только. Жизнь не знаешь. Раздробись спина!
- Придётся идти на Пражу. Если заложников возьмут, - тихо сказал Мечек, - можно потом отбить их. В ночь. Стребляне или полтески. Как в Вуке псаря Крозека брали.
- А может, не возьмёт франконец заложников, - успокоительно сказал Оря.
Все поглядели на него с сожалением.
- Не знаю я, делать чего. - Стовов наклонил голову, подставил кулак, кольца вдавились в морщины и кожу лба. - Не знаю. Боги ведают дни. Жертву надо. Людскую.
- Зарёкся ты человечину палить живую, резать, - осторожно сказал Оря. - Три года как минуло.
- Водополк волхам своим разрешает, Чагода Мокрый тоже, - промычал князь.
- Не будет косатый невольщиков брать, - неожиданно прохрипел Хитрок и, прокашлявшись, добавил, уже ровно: - Если хотел, то, когда в его становище пришли, взял бы уже. Верит он. Или обиду делать не хочет. Нужны мы. Отчего - не ведаю.
- Верно говорит полтеск, - оживился Вишена. - Отчего Дагобер сразу не взял заложника, как в лагерь пришли? Когда у дуба он отпустил Рагдая с Вольгой и другими к нам, к оврагу князь с Ацуром были у них в залоге. Потом, как в город их пришли, франконский, их отпустили. Чего не оставил?
- Хитрый он. Король этот, - значительно сказал Оря. - Клянусь Матерью Рысью.
- Думаю, верховодит всем меленький, седой такой, что при нём, - подняв голову сказал Стовов, блеснув глазами. - А того, краснолицего, в рубахе синей, я точно придушу.
- Миробад, - сказал Рагдай.
- Что? - не понял князь.
- Зовут его так, краснолицего, - пояснил кудесник и затянул, будто запел: - Странно все. И Пража, и Ирбис хан поблизости, и путь его от Маницы, и обоз его с тяжёлыми возами, и Руперт, укравший Крозека. В Вуке Крозека тоже кто то хотел взять, и человек, кого видел я, видел нас в устье Одры.
- Что за человек? - насторожился Вишена.
- А? - Мечек повернул голову к Рагдаю. - В устье Одры? Примета какая?
- Тогда, после встречи, когда стребляне стрелы пускали в варягов издали, а потом признали... - Рагдай посмотрел на Вишену, тот кивнул. - Потом во тьме шли, вдоль берега. По всему берегу костры были. Потоп там был...
- Был, был. - Вишена цокнул языком. - Не томи, кудесник.
- У костра, на берегу, Решму я видел. - Рагдай развёл руками, словно извиняясь.
- Это того, что в Тёмной Земле со Стововом на стреблян пришёл? Медведь гора, Звенящий холм, Мать Матерей?
Вишена наклонил голову, внимательно вглядываясь в кудесника.
- Тот?
- Решму убил Дусь, - хмуро сказал князь.
- Это так? - Кудесник уставился на Стовова. - Сам видел?
- Я послал Дуся с десятью старшими мечниками, на болота, - упрямо заговорил Стовов. - После того как провалилась Медведь гора, приказал искать изменника. Найти. Убить. Нашли. Убили. Тело бросили в трясину. Жабам.
- Дусь этот где сейчас? Тут? - быстро спросил Рагдай.
- Нет, - мотнул головой князь. - Руги взяли позапрошлой зимой, убили. Меня не было.