КРИЗИС РЕПРЕЗЕНТАТИВНОСТИ
Отсутствие легитимности напрямую связано с кризисом представительства, от которого страдают эти институты. По данным Азиатского банка развития (АБР), доля Азии в мировом валовом внутреннем продукте (ВВП) удвоится с 26% в 2011 году до 52% в 2050 году, что означает, что большая часть всей экономической деятельности на Земле будет происходить в Азии. Если история и может преподать нам какие-то уроки, так это то, что смена международных сил может привести к конфликтам и изменению характера представительства. Сегодняшние структуры власти отражают силовую политику ХХ века, в которой США занимают ведущее место. В то время как Россия и Китай представляют в Совете Безопасности две незападные страны (хотя Россия, будучи белой европейской страной, все еще, вероятно, является частью Глобального Севера), в нем нет представителей Африки, Латинской Америки или восходящих азиатских держав, таких как Индия и Япония. Неравенство представительства в многосторонних организациях проявляется в том, что неоспоримое и, по-видимому, постоянное руководство Всемирным банком и Международным валютным фондом (МВФ) осуществляют граждане США и ЕС, выбранные их правительствами, а не широким кругом членов этих организаций. После длительной борьбы в 2016 г. квоты на голосование были несколько скорректированы в пользу Китая и незначительно увеличены для других стран БРИКС. Однако эти изменения негативно отразились на некоторых африканских и южноамериканских странах, у которых уменьшилось количество голосов. Кроме того, хотя увеличение квот может отражать некоторое признание трансатлантическими державами растущего влияния развивающихся держав, казначейство США по-прежнему обладает правом вето в этих институтах, регулярно используя их в геополитических целях. И мы действительно должны увидеть реформу: на саммите G20 в Питтсбурге в сентябре 2009 г. было достигнуто принципиальное согласие о системной перестройке международной финансовой структуры, и в какой-то мере именно это позволило легитимизировать G20 в глазах многих из нас как главный форум для международного экономического сотрудничества. G20 рассматривалась как значимая площадка для диалога Север-Юг, поскольку Юг не полностью перевешивает Север в составе G20.
На Питтсбургском саммите 2009 года было принято конкретное решение о реформировании Бреттон-Вудских институтов. Намерения были очевидны: провести реформу системы регулирования, а также ослабить непропорционально большую власть старых "развитых" экономик западного мира в то время, когда "развивающиеся" экономики еще не сформировались. В Питтсбурге были достигнуты договоренности о передаче 5% квот МВФ и 3% голосов Всемирного банка из развитых стран в развивающиеся и страны с переходной экономикой. Однако это не соответствует требованиям Индии, Бразилии, России и Китая: страны БРИК требовали 7% квот МВФ и 6% квот Всемирного банка. Тем не менее, они приняли результаты Питтсбургского форума как приемлемый первый шаг на пути к достижению долгосрочной цели - установлению широкого паритета между развитыми странами и развивающимися/переходными экономиками. Однако после принятия Питтсбургского решения в 2008 г. задержки в процессе ратификации Сенатом США привели к тому, что лишь в декабре 2015 г. скромные изменения были наконец-то осуществлены. Если для первого шага требуется семь лет, то это не предвещает серьезных изменений, к которым в конечном итоге стремятся.
Уже несколько лет нарастает волна протеста против недостаточного представительства в международных институтах. Бандунгская конференция 1955 года и встреча в Бриони в 1956 году, приведшие к рождению Движения неприсоединения в Белграде в 1961 году, сыграли важную роль в формировании коллективной решимости стран, недавно освободившихся от оков колониализма, не втягиваться в конфликт, в котором они не заинтересованы. Параллельным процессом в это время стало возникновение в 1964 году на Конференции ООН по торговле и развитию Группы 77, возглавляемой такими странами, как Китай и Индия, которые стремились возглавить Коалицию стран, считающих, что их интересы не представлены в ООН должным образом, и стремящихся к созданию более равноправного и справедливого мирового экономического и торгового порядка, ориентированного на развитие.
К началу XXI века, когда экономическая мощь перешла к Индии и Китаю, их недовольство стало более острым и явным и, конечно, более громким. Этот резкий сдвиг, пожалуй, наиболее точно отразил экономист Goldman Sachs Джим О'Нил, который прямо заявил, что размеры этих развивающихся экономик вызывают серьезные вопросы относительно их недостаточной представленности в глобальном управлении. Роберт Зеллик, бывший президент Всемирного банка, высказался почти пророчески, заявив: «Если 1989 год ознаменовал конец "второго мира" с гибелью коммунизма, то 2009 год - конец того, что называлось "третьим миром». Мы сейчас находимся в новой, быстро развивающейся многополярной мировой экономике, в которой одни развивающиеся страны становятся экономическими державами, другие - дополнительными полюсами роста, а третьи - борются за реализацию своего потенциала в рамках этой новой системы".