Когда Лагард была назначена новым руководителем организации, которую якобы контролируют 189 стран-членов, ее назначение стало дискриминацией в отношении 90% населения Земли. Как проницательно писал венесуэльский комментатор Мойсес Наим еще до принятия этого решения: «В своей повседневной работе МВФ требует, чтобы правительства, обращающиеся к нему за финансовой помощью, в обмен на его помощь принимали рыночные принципы эффективности, прозрачности и меритократии. Однако эта же организация выбирает своего руководителя в рамках процесса, полностью противоречащего этим ценностям».
Еще одним важным событием стал финансовый кризис 2008 г., который вызвал более активные требования к представительству в этих институтах со стороны развивающихся стран (считающих финансовую политику североатлантических стран основной причиной колебаний мировой экономики). Безусловно, недавний мировой финансовый кризис показал, что наблюдение за рисками со стороны международных институтов и механизмы раннего предупреждения необходимы всем странам. Иными словами, в контексте глобального управления важно, чтобы развивающиеся страны имели право голоса в контроле за глобальными финансовыми показателями всех государств, а не просто богатые следили за экономическими проступками бедных. МВФ остается, по словам представителя Индии Арвинд Субраманиам, бывший главный экономический советник, "важный многосторонний институт, который остается по сути неуниверсальным в своей легитимности, недостаточно мудрым и объективным, а также излишне политизированным». Доминирование горстки небольших индустриальных западных стран в международных финансовых институтах выглядит все более аномальным в мире, где экономический динамизм неудержимо смещается с Запада на Восток. Очевидно, что мы подошли к моменту, когда необходимо системно пересмотреть систему глобального управления на макроэкономической арене, чтобы все страны могли участвовать в ней соразмерно своим возможностям. Медленные темпы реформ, которые позволили бы этим странам получить больше голосов и квот в МВФ и Всемирном банке, неизбежно привели к поиску внешних вариантов, в частности новых многосторонних банков развития.
Так, на Саммите Земли в Рио-де-Жанейро в 1992 г., когда велись переговоры по Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК ООН), несколько развивающихся стран успешно объединились для отстаивания таких принципов, как "общая, но дифференцированная ответственность" (признание исторической роли развитых стран в усугублении последствий изменения климата). Такая модель сотрудничества сохранялась на протяжении нескольких раундов встреч, позволяя развивающимся странам выдвигать выгодные условия в контексте финансирования, наращивания потенциала и целевых показателей сокращения выбросов; например, когда в середине 1990-х годов ужесточались озоновые стандарты, развивающиеся страны сообща заявили, что ужесточение контроля должно зависеть от увеличения финансирования.
Таким образом, кризис легитимности глобальной системы регулирования влечет за собой риск того, что сложившиеся структуры могут быть подорваны, а то и вовсе вытеснены различиями между Севером и Югом или другими конкурирующими региональными механизмами.
Интересно, что глобализация и распространение либеральных ценностей сами по себе позволили поднимающимся державам поставить под угрозу доминирующее положение нескольких стран. После Второй мировой войны идея суверенного равенства стала означать равное представительство государств в международном нормотворчестве. Эта идея многополярности стала важным элементом институциональной легитимности международного управления. Первый саммит БРИК в июне 2009 года. В нем выражалась поддержка "более демократичному и справедливому многополярному мировому порядку». В последующих коммюнике БРИКС, а также в декларациях Движения неприсоединения звучат эти слова. В 2010 г. даже США начали сталкиваться с этой реальностью. Бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон во время официального визита в Новую Зеландию отметила, что "мы видим смещение сил в сторону более многополярного мира в противовес модели биполярного мира времен холодной войны».