Направляясь второй раз в Западную Африку, я познакомился на борту судна с молодым парнем, который ехал на банановую плантацию. Он признался, что единственное, чего действительно боится, так это змей. Я объяснил, что змеи, как правило, стремятся избежать встречи с человеком, к тому же их не так много, и едва ли ему суждено будет близко познакомиться с ними. Мой рассказ, видимо, настолько воодушевил его, что он даже пообещал достать несколько экземпляров для моей коллекции. Я поблагодарил его и тут же позабыл об этом разговоре.
…Собрав коллекцию, я ехал по побережью туда, где намеревался сесть на корабль. До отплытия оставалась всего одна ночь, как вдруг на машине примчался мой случайный попутчик. Он был крайне взволнован и сообщил, что наконец отыскал обещанное: на банановой плантации, где он работал, оказалась яма, полная змей, и все они будут моими, если я отправлюсь вместе с ним и извлеку их оттуда. Не дав себе труда расспросить, что же это за яма, я согласился, и мы поехали. Прибыв в его бунгало, я обнаружил, что там собралось немало желающих глазеть, как я ловлю змей.
Перед столь ответственным мероприятием всей компанией решили пропустить по маленькой. Вижу — мой приятель что-то ищет; как выяснилось, кусок веревки. Я поинтересовался, зачем она ему понадобилась, и был немало удивлен ответом — оказывается, чтобы спустить меня в змеиную яму! Вот тут-то я впервые и задал вопрос: что же это за яма такая?
Ее размеры превзошли мои самые смелые предположения. Яма, похожая на большую могилу, имела примерно двадцать футов в длину, три в ширину и минимум десять в глубину. Я поспешно объяснил, что для ловли змей в такой яме нужен фонарь, которого я не догадался захватить. Ни у кого из всей компании фонаря, как ни странно, не нашлось, но мой приятель нашел-таки выход: он привязал к концу веревки большую керосиновую лампу, чтобы опустить ее вместе со мной. Я не возражал, тем более что, по его словам, она светит лучше любого фонаря. В этом он оказался прав.
Взяв все необходимое, мы побрели по освещенной лунным светом банановой плантации к знаменитой яме, и я тешил себя надеждой, что змеи, ее населяющие, по счастливой случайности окажутся каким-нибудь безобидным видом. Но лишь только я спустил туда лампу, я увидел, что яма кишит детенышами габонской гадюки — едва ли не самой коварной змеи во всей Западной Африке. Гаденыши были явно взбудоражены нашим вторжением — поднимая головы, похожие на наконечники копий, они злобно шипели.
Коль скоро мне не дано было предугадать, что придется спускаться в глубокую яму, кишащую ядовитыми гадами, то и одет я был неподобающим образом. Брюки из тонкой материи и сандалии, конечно, никак не могли защитить от дюймового жала габонской гадюки. Я объяснил это своему приятелю, и он великодушно одолжил мне брюки и башмаки, оказавшиеся достаточно прочными. А поскольку все мои требования были исчерпаны, меня обвязали вокруг пояса веревкой и начали спускать.
Вскоре оказалось, что мои помощники и зрители завязали на веревке скользящий узел, и чем ниже я спускался, тем туже затягивалась веревка, так что дышать стало почти невозможно. Когда до дна оставалось совсем чуть-чуть, я крикнул, чтобы спуск приостановили, — хотел удостовериться, что в точке моего приземления змей нет. Удостоверившись, я дал сигнал спускать дальше, и тут произошли две неприятные вещи. Во-первых, перед началом операции все так волновались, что никто не догадался подлить в лампу керосина, и в самый ответственный момент свет погас. Во-вторых, размер башмаков, которые мне любезно одолжили, значительно превышал мой собственный, и один сразу слетел. Вообразите, каково мне было в темноте на глубине десяти футов, на одной ноге, окруженному семью-восемью разъяренными гадюками, — никогда в жизни я не испытывал такого страха! Я стоял, боясь пошевелиться, пока мои ассистенты вытащили лампу, долили ее, зажгли и снова спустили мне. Я тут же бросился отыскивать второй башмак.
Но вот наконец я обут и при лампе. Тут я совсем расхрабрился и приступил к ловле змей. По сравнению с тем, что уже пришлось пережить, это оказались сущие пустяки. Рогулькой я придавливал гадюку к земле, а затем хватал за шейку и бросал в специальный змеиный мешок. Правда, приходилось следить, чтобы, пока ловишь одну змею, другая не подползла сзади и не устроилась у тебя под башмаком. К счастью, обошлось без трагических происшествий, и за полчаса я наловил восемь габонских гадюк; решив, что хорошенького понемножку, я дал знак вытаскивать меня из ямы.