Крейсер завершил разворот и начал набирать скорость. Все показатели Данни моментально прыгнули до максимума, а через мгновение в приборной панели что-то щелкнуло, зашипело, вверх взметнулось облачко дыма, и приборы замолчали. Данни с силой ударила по тумблеру отключения питания, хотя по запаху горящей проводки уже понимала, что плату процессора не спасти.
Она повернулась к Сабе, предвосхищая ее вопрос:
— Гравитационный всплеск… что-то перегрузило его.
— Похоже на то.
Изогнув жесткие губы и зашипев, Саба подняла взгляд. Из-за постоянных маневров Уонтана крейсер противника буквально скакал в иллюминаторе. Он прекратил огонь, и казалось, намерился совершить разворот. Первая волна ракет прошла мимо; следы ионных хвостов резко повернули, когда системы наведения снарядов попыталась исправить курс.
Данни предположила, что йуужань-вонги изобрели какую-то новую тактику противодействия, но вторая волна ракет не встретила сопротивления и ударила в корпус.
— Нужно обезвредить ракеты, — закричала Данни. Посмотрев на тактический дисплей Сабы, она увидела, что линкор тоже теряет управление. — Сейчас же! Вы убьете нашего йаммоска!
— Лучше бы ты не ошиблазь, — предупредила Саба, уже транслируя код деактивации, — иначе оная откузит тебе руку.
И Данни почему-то не показалось, что Саба преувеличивает.
— Не сомневаюсь.
Крейсер раскололся на три части, космос запрудили мертвые тела. Следующая волна ракет ударила в корпус, но не взорвалась. Данни, наконец, смогла вздохнуть свободно.
Она открыла канал связи с «Мон Мотмой»:
— Генерал Антиллес, один из ваших кораблей случайно не заградитель?
— Эта информация засекречена, — пришел ответ. — Считайте, что мы просто ждали, когда они решат совершить свой микропрыжок.
Флот Новой Республики открыл огонь по беспомощному линкору, ослабляя его оборону, прежде чем взять корабль на абордаж. Люк, Мара и «крестокрылы» с «Затмения» покинули зону боевых действий, чтобы в сохранности сопроводить корабли с беженцами прочь из системы.
Их собственная цель была столь же беспомощна, как и линкор, и Уонтан проложил прямой курс к крейсеру; чуть позади шли «Сокол» Хана Соло и «Госпожа удача» с Лэндо и Тендрой на борту.
Развернувшись в кресле, Саба окинула Данни взглядом.
— Теперь ты знаешь, почему твое оборудование вышло из строя?
Данни кивнула. В технологии заграждения не было ничего нового: имперцы использовали ее во времена Восстания, создавая посреди повстанческого флота искусственные гравитационные колодцы, чтобы не давать противнику сбежать в гиперпространство. В новинку было лишь то, что теперь на новых звездных разрушителях отсутствовали купола гравипроекторов, которые тут же выдали бы в них наличие заграждающего оборудования. Эффект неожиданности плюс удачно подгаданная атака как раз во время совершения микропрыжка — и оба йуужань-вонгских корабля мгновенно вышли из строя.
Данни открыла канал связи с «Госпожой удачей»:
— Игрок, можешь послать своих дроидов на крейсер? Мне нужно знать, осталось ли там хоть что-то от нашего йаммоска.
Лэндо передал подтверждение, после чего вновь заговорила Саба:
— Йаммозк там, можешь быть уверена, Данни Куи, — свежезамороженный и готовый к транзпортировке. — Она хлопнула себя по коленям и зашипела, ухмыляясь каким-то своим барабельим мыслям. Потом она отвернулась, чтобы приглядеть за тем, как Уонтан ведет корабль вслед за «Соколом» и «Госпожой удачей». — Сила была сегодня с нами.
Глава 29
Цавонг Ла был нередким гостем на Верхней Челюсти «Сунулока» — как офицеры любовно называли свою кают-компанию, — так что он знал, что волна тишины, распространившаяся от стола к столу, была вызвана не его присутствием, а скорее появлением кого-то другого. Он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это такой: ему не было свойственно любопытство. Мастер войны продолжал разглядывать бассейн с йанскеками: его взгляд был сосредоточен на упитанном существе, по спине которого шел ряд восьмисантиметровых иголок. Казалось, существо понимает, что именно оно стало объектом пристального внимания йуужань-вонга, — казалось, оно даже находится настороже, и все же оно не пыталось зарыться под остальными, как часто поступали старые мудрые йанскеки. Это существо казалось достойным — истинным созданием Йун-Йаммки.
Голоса позади Цавонга Ла стихли, и послышалось шарканье. Жестом руки приказав вошедшему подождать, он опустил пальцы в бассейн и схватил йанскека за зубец на хвосте. Вместо того, чтобы пытаться сбежать, животное выгнуло спину, вонзив иглы в пальцы мастера войны. Две иголки врезались в кость, еще одна раздробила костяшку, брызнув струей яда. Боль белой обжигающей нитью прошила руку Цавонга Ла до самого плеча. Боль была… изысканной.
Иглы все еще впивались в его пальцы, когда мастер войны отступил к разделочному столу и начал потрошить йанскека, держа его за извивающиеся щупальца; затем он бросил его, еще трепещущего, в жаровню, чтобы приготовить в собственной чешуе. Внутренности он швырнул на пол, и мусорщики-каастоаги тут же набросились на падаль, отпихивая друг друга, грозя щупальцами и жалами. Таковы были дары богов: сражение, боль, жизнь и смерть. Цавонг Ла очистил свой куфи-нож в чане с веногелем и провел лезвием по ладони, чтобы освятить кровь. Только после этого он повернулся, чтобы встретить вошедшего.