Форбс также сообщил, что ему донесли о том, что Эбон уговорил хиппи не проводить намеченную ими демонстрацию.
Лофтин передал эту информацию Фейну и возбужденно воскликнул: , — Видите, мистер Фейн, многие проблемы уже решены. С карманниками будет полегче, да и чертовы хиппи мешать не станут!
Взгляд Фейна, однако, оставался холодным и беспощадным.
— Но две крупные проблемы мы все же имеем, не так ли? Крупнейшие, я бы сказал. Эта лежачая демонстрация — раз. И угроза сенатору — два. И что вы предпринимаете по этому поводу?
Лофтин, сесть которому предложено не было, стоял перед Фейном, развалившимся за своим столом.
Переминаясь с ноги на ногу, он воскликнул:
— Бог свидетель, мистер Фейн, я делаю все, что в моих силах! Но что я могу предпринять — такими вещами должна заниматься полиция! Когда речь идет о покушении на убийство или о толпе черномазых, разлегшихся на пути платформ, — я-то здесь чем могу помочь?
— Я же говорил, что ваша работа здесь целиком зависит от того, насколько гладко пройдет завтрашний парад. И не только нынешняя, но и та, другая работа, что получше и поденежнее. Говорил ведь, так?
— Да, конечно, но… Я же хорошо поработал с прессой, согласны?
— В общем, ничего, я бы сказал. — Фейн пренебрежительно махнул рукой, потом решил сменить гнев на милость:
— А впрочем, может, ничего и не случится…
— Капитан полиции сказал мне, что такие угрозы редко приводятся в исполнение, — с воодушевлением подхватил Лофтин и сообщил, что расставит своих людей вдоль всего пути следования парада, чтобы они присматривали за чернокожими. Как только они станут бузить, он тут же их всех загребет. Он изо всех сил пытается установить, где именно будет устроена демонстрация. Если ему это удастся, он стянет туда всех своих людей и пресечет ее в самом начале.
Фейн раскурил сигару и затянулся, задумчиво разглядывая Лофтина.
— У меня для вас есть одна работенка завтра вечером, Лофтин. Кое-что в вашем вкусе.
— Что именно? — удрученно поинтересовался Лофтин.
— Не переживайте, вам понравится. — Фейн едва заметно ухмыльнулся и выдохнул клуб дыма. — Завтра вечером, после бала Комуса, я устраиваю вечеринку для узкого круга. Вы тоже должны быть. Гостей приглашено не больше пары дюжин, в их числе сенатор Сент-Клауд с женой. Вы ее помните?
Обратившись мыслями к предыдущему вечеру, Лофтин смутно припомнил привлекательную маленькую блондинку, стоявшую рука об руку с сенатором, и утвердительно кивнул головой.
— Сдается мне, что у нее возникнет желание уединиться с вами в одной из спален наверху, может, даже в той, где вы вчера развлекались с Дейзи.
— Супруга сенатора Сент-Клауда? Это же птичка высокого полета, мистер Фейн, — с сомнением протянул Лофтин. — И откуда вам известно, что ей этого захочется? То есть хочу сказать, если бы у меня было время, я бы мог ее уломать, но за один вечер…
Фейн отмахнулся зажатой в пальцах сигарой.
— Это я беру на себя. Вы же, главное, будьте в полной боевой готовности. А об остальном я позабочусь.
Лофтин погрузился в глубокое раздумье. В своей жизни он делал множество всяких вещей, однако в жиголо еще никогда не нанимался. И к кому? К супруге сенатора США! Лофтину вспомнилось данное самому себе обещание. Он сделает все, чтобы зацепиться за Рексфорда Фейна. Значит, отвергать его предложение нельзя. Тем более что эта сенаторша действительно потрясная бабенка. И почему не совместить приятное с полезным? И трахать супруг сенаторов ему пока еще не доводилось. Конечно, сам сенатор, если что-нибудь разнюхает, может чуток расстроиться, но Лофтин сильно подозревал, что Фейн учитывает и это. Лофтин не стал ломать голову над тем, зачем Фейну понадобилось все это подстраивать. Не всегда разумно интересоваться, какими мотивами руководствуются такие могущественные люди, как Рексфорд Фейн. И вслух он произнес:
— Буду в полной боевой готовности, мистер Фейн. — В предвкушении грядущего приключения он ощутил некое шевеление внизу живота, некий признак эрекции. — Можете на меня положиться.
Глава 12
Мартин сумел вернуться в отель «Рузвельт» лишь незадолго до ужина. Еще днем он позвонил Ракель и предложил поужинать у Антуана. Так что она уже успела переодеться и томилась в ожидании, когда он влетел в их номер.
Потрясшая его сегодня новость о том, что и Линкольну Карверу, и Рексфорду Фейну известно о его романе с Одри, навела его на мысль: а не знает ли этого также и Ракель? Она, несомненно, подозревала, что у него есть связь на стороне, поскольку прекрасно изучила его сексуальные аппетиты, но он все же не был уверен, что она прознала про Одри. Если бы это было так, она вчера вечером не пошла бы на бал к Фейну.
Для этого она была слишком горда.
Как бы то ни было, его беспокойство по этому поводу плюс тот факт, что они говорили сегодня с Одри о разводе, порождали в нем некое чувство вины, и потому, едва открыв дверь в номер, он торопливо заговорил:
— Прости, что опоздал, дорогая. Только проведу бритвой по щекам и надену свежую рубашку. Столик я заказал…
— Думаю, сначала тебе лучше позвонить капитану Форбсу из полицейского управления Нового Орлеана, Мартин. Он домогался тебя целый день. Что-то очень важное и неотложное.
Мартин был уверен, что знает, чего от него хочет капитан Форбс, и говорить с ним желанием не горел.
В то же время он понимал, что ему будет весьма затруднительно объяснить Ракель, почему он не хочет перезвонить полицейскому. Он покорно подошел к аппарату и набрал номер телефона капитана.
Все оказалось именно так, как он и думал. Капитан Форбс был вне себя от ярости, что Мартин скрыл от него, что ему известно местонахождение Эбона.
— Вы меня обманули, сенатор. И мне это чертовски не нравится!
— Да не обманывал я вас, капитан, — оправдывался Мартин. — Все не так, как вы думаете. После того как я ушел от вас, решил переговорить с Линкольном, если удастся. Позвонил в Лигу, и там мне сказали, где я могу его найти. Разве я виноват, что они отказались сообщить вам эту информацию? Есть ли моя вина в том, что я не полицейский?
— Ох уж мне эти политиканы треклятые, — еле слышно проворчал капитан Форбс.
— Капитан, я понимаю, как вы расстроены. Даже вашу антипатию, к политикам понимаю. Нужно ли вам напоминать, что сегодня множество людей испытывает такую же неприязнь к полицейским? Как они вас называют? Свиньями, если не ошибаюсь?
Форбс буркнул что-то нечленораздельное.
— К тому же я, по-моему, не совершил никакого преступления…
— ..сокрытие от полиции информации, крайне важной для следствия…
— Бросьте, капитан, — оборвал ею Мартин. — Когда я беседовал с вами, я еще не располагал такой информацией. А если бы я позвонил вам после того, как сам узнал, стал бы, по-вашему, Линкольн мне доверять? И потом, что вы так переживаете? Насколько мне известно, Джеральд Лофтин выследил меня до гостиницы, где скрывался Линкольн, и тут же донес вам.
— Когда мы прибыли туда, он уже исчез.
— Вот оно что. — Мартин с трудом подавил рвущийся смешок. — Да, Линкольна Карвера голыми руками не возьмешь.
До Мартина дошло, что капитан Форбс вновь заговорил, теперь легко и почти спокойно. В тоне его проскальзывали даже жалобные нотки.
— Просто ума не приложу, сенатор. Эти черномазые сегодня валом валят целый день. Требуют показать им фотографии преступников. Говорят, что Эбон велел им завтра хватать карманников или сдавать их полиции. Никак не пойму, в чем туг дело! Зачем этому психованному ниггеру потребовалось отдавать такие приказы? Он же меня ненавидит! Ведь даже если бы я неделю пролежал распростертый без капли воды в пустыне Сахара, он на лицо мне мочиться бы не стал! Ни черта не пойму, что он задумал!