Там по крайней мере у них отдельные кровати. И слава Богу.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ИЗОБИЛЬНЫЙ ВТОРНИК
Глава 15
Праздновать масленицу в Новом Орлеане начали в 1776 году, однако первый официальный парад состоялся только в 1838-м. С тех пор они проходили регулярно с короткими перерывами на время войн.
Первый парад Рекса был проведен в 1872 году.
Масленица — явление уникальное и присущее лишь Новому Орлеану. Праздник этот был и остается, языческим. Корнями он уходит в язычество, во времена празднеств в честь античного бога — покровителя стад Луперка, проводившихся в Древнем Риме.
Впоследствии эти языческие обряды впитала в себя и католическая церковь.
Масленица начинается в канун Крещения; балы проводятся почти ежедневно вплоть до кульминационного момента, каким становится бал в честь Комуса в последний вечер праздника. Он, всегда приходится на вторник, или Марди-Гра, что в переводе с французского означает «изобильный вторник».
Даты же Марди-Гра зависят от дня, на который выпадает Пасха; обычно это бывает на третьей или четвертой неделе февраля или в первую неделю марта.
Масленичные балы и парады проводятся в частном порядке, финансируют их за счет взносов членов различных организаций, выступающих в роли спонсоров.
Организации эти называют свитами, и существует их большое множество. Однако крупных из них всего четыре: свиты Рекса, Комуса, Момуса и Протеуса. В каждой свите существуют глава, или старшина, герцоги, фрейлины и далее по нисходящей. Балы и парады отличаются пышностью и обходятся недешево; попасть на них можно только по приглашению.
Эти четыре свиты устраивают собственные парады: парад Момуса в четверг перед Изобильным вторником, Протеуса — вечером в понедельник, Рекса — днем во вторник и Комуса — в тот же день вечером.
Во вторник вечером свиты Рекса и Комуса, каждая в отдельности, устраивают многолюдные пышные балы. За несколько минут до полуночи участники бала Комуса направляют на бал Рекса посланца с приглашением Рексу. Король Рекс данного года со своей королевой (обычно дебютанткой светского общества того же года) идет на встречу со свитой Комуса. Обе свиты соединяются в грандиозном шествии под звуки масленичного гимна «Если я вдруг перестану любить».
Эта встреча королевских дворов Рекса и Комуса становится финалом, coup de grace масленицы, то есть ее завершающим ударом.
«Сегодня наступил этот День.:
День избавления от зла. День казни погрязших в грехе и пороке. Каяться в содеянном им уже поздно.
Сенатор США Мартин Сент-Клауд умрет сегодня в полдень, в день, отданный празднованию неумеренности, излишеств и распущенности, празднованию греха и порока. Он должен умереть именно в такой день.
Никогда больше ему не путаться с размалеванными женщинами. Никогда больше ему не развращать нашу молодежь. Никогда больше ему не провозглашать равенство черномазого с белым.
Планы мои готовы. Остается только их осуществить.
Ничто не должно помешать мне выполнить возложенную на меня задачу. Даже если мне суждено отправиться в Долину Смерти, я не имею права колебаться. И как орудие Всемогущего Господа Бога я не подведу!
Если меня сегодня убьют и кому-то доведется читать этот дневник, уверен, что все поймут, почему я должен это сделать. Господь избрал меня Его орудием Возмездия. Аз есмь Свет, учит Господь.
А я есть Путь к Свету. После сегодняшнего дня люди осознают свои ошибки и никогда больше не станут голосовать за избрание таких, как сенатор США Мартин Сент-Клауд, на высокие должности».
Эндоу с удовлетворением закрыл дневник. Этот у него совсем новый, вести его он начал только что, заполнив пока всего полторы странички. Он пытался вспомнить, что писал в том дневнике, что оказался в полиции, чтобы переписать заново, но так и не смог. Придется обойтись тем, что есть. Но полторы странички, думается, слишком мало для того, что он совершит сегодня.
С тяжелым вздохом Эндоу запер дневник в чемоданчик, предварительно достав оттуда пистолет. Проверив, заряжена ли обойма полностью, он вытащил коробку с костюмом Санта-Клауса. Спрятал туда пистолет и тщательно обвязал коробку прочной бечевкой. Сегодня утром он встал в обычное для себя время, в шесть часов, приготовил завтрак для Эстелл и сам перекусил тостом с кофе. Выкатив Эстелл на балкон полюбоваться утренним весельем в последний день масленицы, он сказал ей, что будет собираться на работу, и уединился в спальне. Там он переоделся в чистый комбинезон, который всегда носил в гараже.
На работу он, конечно, не пойдет, но ему нужно убедить Эстелл в обратном. До полудня ему предстоит порядочная нервотрепка. Сенатора Мартина Сент-Клауда он убьет примерно в двенадцать двадцать, когда парад будет проходить по Кенел-стрит, мимо определенного квартала, который он выбрал местом казни.
Он уже примерял костюм Санта-Клауса, и поверх комбинезона тот сидел на нем довольно прилично. Во время примерки Эндоу вспомнил язвительное замечание разбитного продавца о том, что комплекцией для Санта-Клауса он не вышел. И даже подумал было запихнуть под костюм подушку, но тут же отказался от этой мысли. Подушка будет стеснять его движения и помешает быстро надеть и скинуть костюм.
К тому же ему ведь не подарки детишкам раздавать на рождественском празднике — он готовится убить человека!
Когда все кончится, он в поднявшейся суматохе скроется в туалете, снимет с себя костюм, выбросит его вместе с пистолетом в мусорный бак и незаметно удалится с места происшествия.
Эндоу взял коробку под мышку и посмотрел на часы. Семь тридцать, время, когда он обычно уходит на работу.
Когда он, тихонько прикрыв дверь, вышел из комнаты, Эстелл окликнула его с балкона:
— Френ, милый, иди сюда скорее! Как раз идет пеший парад, как его местные называют! Ты только посмотри на эти немыслимые костюмы!
Через открытые балконные двери с улицы доносился шум неуемного веселья.
— Времени нет, малышка. Надо идти, а то опоздаю на работу, — ответил Эндоу.
Эстелл въехала в комнату, попыхивая зажатой в губах сигаретой, пухлое лицо ее выражало сочувствие.
— Бедненький мой, даже сегодня приходится работать! Могу поспорить, что сегодня в Новом Орлеане вообще вряд ли кто работает. Я-то думала, что твои скряги ненасытные хоть сегодня гараж закроют!
Сердце у Эндоу екнуло. Он совсем упустил из виду, что сегодня гараж может быть закрыт, он ведь не появлялся там уже целую неделю. Однако тут же прогнал поднявшуюся было в душе тревогу. Какое это имеет значение?
— У них накопилось много работы. А нам нужны деньги, — невозмутимо объяснил он жене. — И потом, ты же знаешь, парадами я не интересуюсь. Скачут полуголые, пьяные все, развратники этакие. Мне тут один парень на днях рассказывал, что в прошлом году собственными глазами видел, как какая-то парочка совокуплялась прямо на крыльце средь бела дня и на глазах у Бога и всех людей! Таких Господь должен поразить насмерть!
— Так ведь масленица же, Френ! — возразила она, но, увидев, как его лицо исказила неодобрительная гримаса, поторопилась добавить:
— Ты прав, конечно.
Он подошел к ней и чмокнул в щеку. Эстелл указала на коробку:
— А это у тебя что?
— Да кое-что из старой одежды, — нашелся Эндоу. — Отдам бедным.
— Какая еще одежда? А что ж ты мне ничего не ска… — Она оборвала себя, понимающе кивнула головой и ласково произнесла:
— Ты у меня такой добрый и заботливый, Френ. Счастливо тебе, милый!
— Спасибо. — Он вдруг рассмеялся, что случалось с ним весьма редко. — Кто знает, а вдруг сегодняшний день станет самым счастливым днем в моей жизни!
— Может, сегодня, пока ты работаешь, тебе в голову придет удачный конец для твоей книги, — радостно улыбнулась ему в ответ Эстелл.
Мартин Сент-Клауд в этот последний день масленицы тоже проснулся рано. Ему надо было сделать несколько телефонных звонков и приготовиться к параду. Ракель все еще спала на своей кровати. Вчера вечером Мартин принял пару таблеток снотворного и поэтому даже не слышал, как она вернулась.