— Он живой хоть? Смотри, если убил, сам вслед за ним отправишься…
— Нет, вроде дышит. Живой. Куда его? В подвал?
— Погоди, я с ним сперва побазарить хочу. Эй ты! Очнись! Слышишь меня?
Родион с трудом разлепил налившиеся свинцом веки. Толик склонился над ним, до него было не более полуметра.
— Ну что, лох, очухался? Значит, так, времени у тебя мало… Именно у тебя, а не у меня, я не оговорился. Если не расскажешь все, о чем я тебя спрошу, то будь уверен, что легкой смертью не умрешь… Говорить мы с тобой будем о Варяге.
Полтинник, превозмогая боль, с трудом выдавил:
— Ты ошибся… Я не знаю никакого Варяга… Это беспредел, и ты ответишь за него.
Райский выпрямился и пробормотал:
— Не хочешь, значит, по-хорошему… Что ж, дело твое. Мамонт, позови пацанов. Грузите его в тачку с черного хода. К нам на базу поедем. Я из этой гниды всю душу выну! Еще не таким крутым языки развязывал…
Короткий звонок раздался минут через двадцать после того, как Родион скрылся за дверями спортивного комплекса. Степан досадливо выругался. Ведь чувствовал же, что нельзя парня одного посылать! Выходит, этот Райский заподозрил что-то. Выстрелов слышно не было, значит, спеленали Полтинника тепленьким, как младенца. ПСМ шмаляет звонко, в ночной тишине обязательно бы донеслось эхо выстрела. Прозвонить все же успел. Значит, жив еще. И то хорошо…
Сержант достал из кобуры «магнум» — мощный полуавтоматический пистолет сорок четвертого калибра, длинный ствол которого снабжен снизу тяжелым компенсатором. Стрелять из такой массивной пушки было одно удовольствие: ход курка мягкий, а отдача почти не ощущалась.
Прижимая пистолет к бедру, чтобы хромированная сталь предательски не блеснула в свете фонарей, Сержант вышел из машины и огляделся. Вокруг царила тишина. Слышны были только далекие звуки засыпавшего города, неподалеку однообразно мигал желтый глаз светофора.
Интересно, где здесь черный ход? Скорее всего, торце здания или вообще с обратной стороны. Степан, по-прежнему пряча пистолет, направился к «Кристаллу».
На втором этаже в одном из окон горел свет. Наверное, они сейчас там. Сержант остановился. Что делать? Можно, конечно, подождать, пока ситуация прояснится сама собой, но вдруг именно в этот момент Родиона пытают или даже убивают? Этот неглупый парень понравился ему, и он, так сказать, «взял над ним шефство». Нужно вытаскивать его любой ценой…
Степан обошел здание и остановился возле черного хода. Увидел тускло освещенное крыльцо и неприметную дверь. Неподалеку стоял микроавтобус. За его лобовым стеклом Сержант разглядел плававший светлячок. Похоже, это курил водитель. Стараюсь держаться в тени росших рядом кустов, Степан: тал приближаться к машине. Его могли обнаружить, но он сознательно шел на риск. Человек в микроавтобусе — наверняка из той же компании, что захватила Полтинника. Он поможет ему освободить парня!
Последние метры Сержант преодолел согнувшись и чуть ли не на корточках. Из открытого окна микроавтобуса клубами валил сигаретный дым, слышалась какая-то музыка. Прижавшись к борту, Степан немного передохнул, потом резко распрямился. Он протянул вооруженную руку в открытое окно кабины и ткнул стволом пистолета в лицо водителя. Сразу же оглядел салон. Если бы там был кто-нибудь еще, участь шофера была бы решена. Но больше никого не было.
— Спокойно. — Сержант для пущей убедительности взвел курок. — Медленно открой дверь. Только не торопись.
Водитель подчинился. Степан сел на его место. Шоферу пришлось подвинуться. В полутьме лицо его было видно плохо. Вроде молодой. Степан услышал, как у него от страха стучат зубы.
— Сколько их там? — Степан кивнул в сторону комплекса. — Говори, не бойся. Раз ты еще жив, то у тебя есть шанс остаться в живых и дальше. Ну?
— Трое… Нет, четверо. Толик, двое наших ребят и Мамонт… Боксер…
— Чего они хотят? Ты знаешь, для чего вас вызвали?
— Да. Нужно отвезти на базу того, кто придет к Толику на встречу. Он — предатель.
— Та-ак, понятно. Как ты с ними связываешься? Ну, со своими…
— Я могу позвонить им по мобильному.
— Хорошо, сейчас ты это сделаешь. Только… Кстати, как тебя зовут?
— Петя.
— Значит, так, Петр. Видишь пушку? Это — сорок четвертый калибр. Одиннадцать миллиметров, по-нашему. После этих пуль остаются такие дырки, что от сквозняка простудиться можно. Если ты вдруг пикнешь не то, что нужно, я тебе выстрелю в колено. Вот сюда. Ты до конца жизни будешь ходить на костылях, если не умрешь от болевого шока еще до приезда «скорой».
Петя тяжело задышал. Приглядевшись, Сержант понял, что ему от силы восемнадцать лет. «Пацаны же совсем! — со злостью подумал он. — Кого же эти суки в кровь втравливают!»