Варяг внимательно слушал Степана, но взгляд его нет-нет да и соскальзывал с лица собеседника на лежавший на тумбочке телефон, по которому в любую секунду мог позвонить Виноградов.
— Это был тот самый фээсбэшник, который руководит операцией. Старший офицер, очень важная шишка… В общем, Любарский перезвонил Шаевичу сразу после того, как я уехал. Он хочет, чтобы в Лондон немедленно прилетел Серебряков.
— Это еще зачем? — удивился Варяг.
— Любарский требует, чтобы тот сопровождал его во время поездки в Киев. Наверное, решил, что так будет спокойнее. Или просто на всякий случай прощупывает почву.
— Короче говоря, насколько я понял, он отвел Родиону роль заложника. Так?
— Похоже на то. Видимо, этот лис почувствовал что-то. Ничего конкретного, конечно, иначе не согласился бы высунуть нос из Лондона, но все же допускает какой-то подвох. Привык не доверять никому…
— И что теперь делать? Где сейчас Полтинник?
— В больнице. Ему в «Кристалле» здорово досталось. Сломанная челюсть, сотрясение мозга… Видел бы ты того бугая, который его бил! Двухметровая горилла килограммов сто тридцать весом. К тому же — мастер спорта по боксу.
— Как Родя? Я давно не видел его. Подлечили?
— Да, сейчас уже почти в порядке. Но, конечно же, требуется покой. Он уже рвался в бой, но я осадил его. А теперь… Даже не знаю, что и делать. Решать тебе.
Варяг хмуро ответил на это:
— Не мне решать — Родиону. Я не могу послать человека на смерть. Уверен, что захват Любарского будет проводиться в самом жестком варианте. И Родион окажется между молотом и наковальней. Если не успеет достать охрана олигарха, то пристрелят спецназовцы. Думаешь, они там в горячке будут разбираться, кто «свой», а кто «чужой»?
— Не будут, — покачал головой Сержант, — перед ними будет стоять одна задача — захватить Любарского. Все остальное их мало волнует. К тому же действовать они будут на территории чужого государства. Поэтому российские службы будут работать предельно быстро и эффективно. Главное для них — результат. А сколько при этом пострадает людей — это для «конторы» не важно.
— Да, ты прав. Полтинник здорово рискует. Так что приказывать ему я не могу.
— Но, с другой стороны, если он не поедет в Лондон, то это может сорвать всю операцию…
— И все же жертвовать им я не собираюсь, — сухо ответил Варяг, — вот если он согласится сам… Давай так. Сейчас ты, Степан, поедешь к нему…
— А ты? — возмутился Сержант. — Я тебя одного не оставлю! Знаю я тебя. Как только станет известно, где держат Машу, ты сломя голову понесешься мочить Райского и освобождать девушку. Причем сделаешь это в одиночку. А Райский, Владик, это не булка с маслом, а прекрасно обученный головорез. Хитрый и злобный, как крыса. Его нахрапом не возьмешь.
— Подожди, не перебивай. Время еще есть. Отправляйся к Родиону прямо сейчас. Объясни ему все. Пусть он свяжется с Любарским и скажет, что не может прилететь, так как лежит в больнице. Пусть тот проверит, это же правда…
Степан поднялся и неуверенно предложил:
— Может, поговорить с ним по телефону?
— Не хочешь оставлять меня одного? — усмехнулся Варяг, — не переживай, Степа. Даю слово: немедленно сообщу тебе, если поступят новости от Виноградова. Поезжай. Насколько я понял, ответ Любарскому нужно дать немедленно?
— Как можно скорее, — кивнул Сержант, берясь за ручку двери.
Серебряков с тоской подумал, что долго он так не протянет. Есть хотелось безумно. Все эти бульончики и жидкие белковые и витаминные смеси никак не могли насытить его молодой организм. А твердую пищу принимать было нельзя: при малейшей попытке разжать зубы сломанная в двух местах челюсть взрывалась болью. Он даже говорил с трудом.
Полтинник присел на кровати и свесил ноги. В сомнении посмотрел на пачку сигарет — никотиновый дым на время заглушал аппетит. Взяв сигарету, он подошел к окну и, повозившись со шпингалетами, распахнул его. Красота! Эта частная клиника находилась хоть и недалеко от города, но в самом настоящем лесу. Сюда его устроил Степан. Сначала Родион возражал против этого, так как еще с детства терпеть не мог врачей, но он был настолько измучен и опустошен после разборки в «Кристалле», что, махнув рукой, подчинился.
Докурив, он прилег на кровать, включил телевизор и принялся переключать каналы, которых благодаря спутниковой тарелке здесь было великое множество, причем все они сопровождались русским переводом.