— Не нравятся мне их шмотки, — высказал свое мнение Родион.
— Чего так? — отозвался Сема.
— Костюмы напялили. При такой-то жаре…
Семен хмыкнул:
— Так ведь Мосол же! Он любит фасон держать.
Их перебил брюнет, недовольно и очень отрывисто бросив:
— Хорош базарить по-пустому!
Вскоре четверка уже входила в ресторан. Заметив ждавших их людей, пожилой в светлом костюме широко улыбнулся и двинулся к ним. После взаимных сдержанных приветствий гости стали рассаживаться.
На какое-то время повисла пауза. Прервал ее брюнет:
— Как долетели? Все в порядке?
Пожилой махнул рукой:
— Нормально. Сервис, конечно, по-прежнему оставляет желать лучшего, но…
Не договорив, он ухмыльнулся. Положив сотовый телефон, который держал в руке, на стол, полез в карман пиджака. Достав пачку «Парламента», начал срывать целлофановую обертку. В это время подскочил официант, но Сема, переглянувшись с брюнетом, небрежным жестом остановил его.
Прикурив от зажигалки, поднесенной одним из спутников, рябое лицо которого пересекал белый шрам, старший из гостей обратился к брюнету:
— Хорошо у вас тут! Солнце, море, девушки…
Тот кивнул, но поддерживать ничего не значащий разговор не стал. Гость истолковал это правильно и перешел к делу:
— С тобой я решил встретиться потому, что хочу иметь дело с авторитетным человеком, который здесь, на побережье, имеет реальный вес и может решать серьезные проблемы…
Брюнет прищурился:
— А что, они могут возникнуть?
— Могут. Уже возникли. Поэтому я здесь. Хочу договориться.
— О чем?
— О совместной деятельности. Назревают большие перемены. В политике, в экономике… Вообще по всей России… И «водичка» в это время пойдет очень мутная. А в ней, как известно, очень удобно ловить рыбку… Золотую.
Брюнет пожал плечами:
— Давай-ка поподробнее… Что-то я не въезжаю, о чем базар идет…
Пожилой затушил выкуренную сигарету и сразу же полез за следующей. Его люди продолжали хранить молчание и даже, похоже, боялись пошевелиться лишний раз. Только когда за столиком, где сидели девушки, раздался смех, здоровяк с зачесанными назад редкими волосами мышиного цвета повернул голову в их сторону.
— Можно и поподробнее, — кивнул пожилой, — но я хочу потолковать с тобой наедине.
— Этой братве ты можешь доверять полностью. У меня от них секретов не было и не будет. Так что или базарим вместе, или расходимся.
— Лады. В общем, очень серьезные люди готовы вложить в нашу страну сумасшедшие деньги… — Пожилой многозначительно замолчал. Потом добавил: — У меня есть выход на этих людей. Можно сказать, мы уже сотрудничаем.
— «Мы» — это кто? — решил уточнить брюнет.
— Ну ты же понимаешь, что я не один в доле! В одиночку такие вещи не делаются. Я и моя команда представляем центр — Москву и Московскую область. Это, конечно, самый важный регион, но еще далеко не вся страна. Нам нужна всеобщая поддержка, чтобы нигде не «провисло». Насколько мне известно, здесь, на Черноморском побережье, ты, Южанин, держишь масть…
— Не преувеличивай, — возразил его собеседник.
— Нет, я, конечно, знаю, что тут еще и Дед Хасан есть, и другие «пиковые»… — Говоривший скривился и с ноткой презрения в голосе продолжил: — Но с этими людьми наши спонсоры связываться не хотят.
— Кстати, о деле… Давай-ка поближе к сути. Для начала я бы хотел узнать цену вопроса.
— Речь идет о сумме с девятью нулями. И это только то, что мы получим наличными. Что касается перспектив, то грядет новый передел. Мы перейдем на другой уровень.
Похоже, последние слова произвели впечатление на брюнета. Он промокнул салфеткой выступивший на лбу пот и потянулся за бутылкой с минеральной водой. Выпив, каким-то сразу охрипшим голосом констатировал:
— Значит, политика… Я так и думал.
— Ну, политикой есть кому заниматься и без нас. Я и сам не очень-то люблю все эти блудни… Мы лишь будем обеспечивать контроль над ситуацией. А суть предстоящих перемен такова. Нынешняя власть слишком много на себя берет. Мешает деловым людям зарабатывать деньги. Пора бы поменять верхушку…
Южанин откинулся на спинку стула и с едва уловимой усмешкой произнес:
— Лично мне никто зарабатывать не мешает. И вообще, я понял, к чему ты клонишь…
Пожилой сразу же напрягся. В словах брюнета прозвучала откровенная враждебность. Чтобы переломить ситуацию, он пустил в ход свой главный козырь: