Заерзавший на стуле Левинский явно занервничал:
— Что касается меня, то без поддержки Брюсселя я вообще не уполномочен вести какие-либо переговоры. Если через пятнадцать минут он не появится, то я уезжаю в гостиницу. Если потороплюсь, то, вполне возможно, успею на вечерний рейс до Тель-Авива.
В этот момент дверь в зал ресторана бесшумно отворилась, и на пороге появился высокий широкоплечий мужчина, одетый в легкий бежевый плащ. Завидев его, Любарский сделал приглашающий жест рукой. Это был начальник его личной охраны, бывший майор КГБ.
Он пересек зал и, приблизившись, склонился к хозяину:
— Евгений Александрович, обстановка становится небезопасной…
— Что такое? — недовольно спросил Любарский.
— Нами обнаружены какие-то подозрительные люди. Их несколько. Они расположились вокруг ресторана.
Видя, как вытянулось лицо Любарского, сотрапезники забеспокоились.
— Что случилось, Пол? — Американец переводил взгляд с телохранителя на его хозяина и, казалось, был по-настоящему взволнован.
— Евгений, что за дела? — скороговоркой спросил кавказец, плохо расслышавший сказанную охранником фразу.
Любарский нетерпеливо отмахнулся от коллег и продолжал допрашивать телохранителя:
— Кто такие? Спецслужбы или урки?
— Трудно определить. Для этого необходимо войти с ними в плотный контакт. Но, судя по всему, эти типы вооружены.
— Может, Скотленд-Ярд? Тогда это не опасно.
Телохранитель покачал головой:
— Евгений Александрович, вы мне доверяете?
— Без вопросов! Ну, говори, не тяни!
— Вам нужно уходить. Кто бы это ни был, разумнее всего перенести встречу. Если вы не прислушаетесь к моему мнению, то за последствия я поручиться не могу.
Охранник распрямился и с непроницаемым лицом стал ждать решения своего хозяина. На лице Любарского отражалась нелегкая душевная борьба. Эта с таким трудом организованная встреча была чрезвычайно важна для него! Но в то же время бывший майор — явно не дурак и уж никак не паникер, на его сведения вполне можно положиться. Что же делать? И где, в конце концов, носит нелегкая этого козла из Брюсселя?!
Тут у начальника охраны Любарского зазвонил сотовый телефон.
— Это по делу, от ребят, — быстро отчитался он. — Разрешите ответить?
— Конечно! Давай быстрее! Чего ты ждешь? — закричал олигарх.
Охранник отступил на шаг и стал вполголоса разговаривать по телефону. Любарский, перейдя на английский, хмуро пояснил:
— Какие-то непонятные движения вокруг ресторана. Возможно, за нами следят. А вот кто — неизвестно.
Услышав это, Левинский тут же заявил:
— Я ухожу. Немедленно. Только международного скандала мне не хватает!
Любарский презрительно одернул его:
— Стыдитесь, Аркадий! В шестидесятые годы вы были посмелее, чем сейчас. Что-то рановато на попятную пошли. Неужели вас уже перестали интересовать сибирские алюминиевые заводы?
Израильтянин не успел ответить, так как в это время послышалась приближавшаяся полицейская сирена.
— Евгений Александрович! — громко обратился к своему хозяину телохранитель.
— Что? Говори!
— Двадцать минут назад в нескольких кварталах отсюда было совершено убийство. Двое мотоциклистов из автоматов расстреляли «мерседес», следовавший из аэропорта Хитроу.
— Из аэропорта?! — прошептал Любарский и судорожно вцепился в скатерть.
— Так точно. Весь район вскоре будет оцеплен полицией.
Любарский откинулся на спинку стула и прохрипел по-английски:
— Он убит. Двадцать минут назад. Неподалеку отсюда. Погода в Брюсселе, как я и уверял, ни при чем…
Повисло тягостное молчание. Аркадий снова было зашевелился, но Любарский тут же рявкнул на него:
— Сидеть! Никто не уйдет отсюда, пока вопрос не будет решен окончательно! Дороги назад уже нет, поймите вы это! Механизм запущен, первый транш на осуществление нашего плана уже отправлен по назначению. Ставки в этой игре слишком велики, чтобы отступать от задуманного из-за такого пустяка, как размозженная башка какого-то продажного политикана!
Это говорил уже не «напуганный аптекарь», а самый настоящий политик — решительный и жестокий.
ГЛАВА 1
Варяг с трудом разлепил веки и, приподняв голову с подушки, попытался определить, который же сейчас час. Сделать это было непросто — в глазах рябило, да и в комнате стоял. полумрак, поэтому разглядеть положение стрелок па будильнике удалось, только привечав с кровати и поднеся его к самому лицу. Половина десятого. Неужели уже вечер?