Во время занятий Масликов замечал, что под окном часто появляется одинокая девочка. Иногда она взбиралась на завалинку и жадно заглядывала в окно.
— Почему она не идет заниматься? — спросил учитель.
Ученики переглянулись:
— Ей нельзя. Она уже невеста.
Звали девочку Анягой. На вид ей было лет двенадцать. Она казалась жалкой. Синий халат с застежками на боку, расшитый узором, свисал с ее худеньких плеч. Она действительно была невестой молодого охотника Алексея и, по старинному закону, жила в семье будущего мужа, обязанная во всем подчиняться воле хозяина.
Как только учитель вышел на крыльцо и окликнул ее, девочка спрыгнула с завалинки, закрыла лицо руками и убежала.
Вечером Масликов и Кузьмин решили пойти побеседовать с Алексеем. Они взяли с собой переводчика, через которого и объяснили свою просьбу освободить Анягу от замужества.
— Ну какая она тебе жена? — говорил Кузьмин, стараясь доступными доводами убедить охотника. — Зверя она из тайги не притащит, даже разуть тебя не сумеет. Возьми себе в жены взрослую девушку. И потом ты знаешь, что советская власть запрещает такой брак?
— Не могу, — возражал Алексей, — надо отца спрашивать.
Отец Алексея согласился отдать девочку, но заявил, что кормить ее не станет. Кроме того, старик потребовал, чтобы школа уплатила ему за нее — за то, что он два года держал у себя Анягу. Учителя переглянулись.
— Подавай в суд, — сказал Масликов. — Суд разберет.
До суда, однако, не дошло. Анягу поместили в интернат. На следующий день она пришла в класс, робко присела на крайнюю парту, все время пугливо оглядываясь по сторонам. Но вскоре она освоилась, стала усердно учиться. А вслед за ней явился и сам Алексей с просьбой принять его в школу.
Перелом совершился. Чорта больше уже не гоняли. Сами родители теперь посылали детей учиться, хотя, уступая совету старых охотников, над дверью школы еще подвешивали камень, который преграждал туда чорту дорогу.
— Магани, — говорили удэгейцы о Масликове.
«Магани» — это значит ловкий, умелый. Смысл этого слова знаком удэгейцу с самого детства. Восьмилетний мальчик берет лук и пускает стрелу, наметив заранее цель. Когда ему исполняется десять лет, отец идет с ним в лес, ставит на пенек спичечный коробок и дает сыну выстрелить из своего ружья, проверяя меткость. Зимой мальчик ходит на лыжах, ставит капканы на колонка, летом плавает на батах, приглядывается, как ловко орудуют шестами взрослые охотники. Двенадцати лет он идет на охоту, и в тайге между выстрелами опытного охотника гремит его первый выстрел.
Сама природа приучила их с детства вырабатывать в себе меткий глаз, ловкость. Без этого ни пищи, ни жизни быть не могло. Вот почему удэгейцы испугались школы. Но оказалось, что учителя и сами не прочь были поохотиться. Они так же быстро ходили на лыжах, плавали на оморочках и совсем не боялись воды.
Как это ни странно, удэгейцы, всю жизнь кочевавшие по рекам, постоянно связанные с водой, не умели плавать.
Однажды в жаркий день, во время экскурсии, Масликов решил искупаться. Как только он прыгнул в воду, на берегу поднялся крик. Ребятишки бегали друг за другом, размахивали руками, плакали.
К воде удэгейцы вообще относились с боязнью. Поэтому умывальник с трудом прокладывал себе дорогу в избы охотников. А когда в стойбище впервые истопили баню, это вызвало немало смеха, разговоров.
Из всех пережитков прошлого, с которыми пришлось столкнуться русским в стойбище, самое страшное было отношение к женщине. Она была рабыней вдвойне. Мало того, что ей доставалось от купцов и старшинок, но и в семье она постоянно терпела обиды, унижения. Когда охотник возвращался из лесу, он входил в юрту как гость. Жена его разувала, кормила, а потом шла в лес и приносила добычу.
Беременную женщину за несколько дней до наступления родов выгоняли из юрты. Зимой это было или осенью — все равно. В тайге для нее сооружался балаган. Там она оставалась одна, и никто не должен был ее навещать. И уже после родов еще неделю она не могла появиться в юрте, так как считалась «нечистой».
Осенью Масликов, возвращаясь с охоты, заметил неподалеку от стойбища шалаш. У костра сидела женщина, подбрасывая в огонь сухие ветки. Страдальческий вид ее внушил учителю чувство жалости. Это была роженица, жена одного охотника.