Сперри и Джексон вернулись к злополучному незнакомцу успокоенные, хотя и несколько смущенные тем, что собирались принести его в жертву. Необходимо, сказали они, немедля представить его миссис Мартин — его будущему шефу. Они, возможно, еще застанут ее в школе, это всего в нескольких шагах отсюда.
По пути почти все время царило молчание, так как незнакомец не переставая что-то насвистывал с самым независимым видом и, по мере того как они приближались к хорошенькому школьному домику, казался им все более и более невозможным. Они действительно застали миссис Мартин в школе; она, конечно, не ушла домой после разговора со Сперри.
Она встретила их со свойственной ей неловкой застенчивостью и чуткой настороженностью. Они заметили, или им это только показалось, как при взгляде на него то же удивление и разочарование, которое они испытали, мелькнуло на ее выразительном лице; они чувствовали, что рядом с этой утонченной женщиной и окружающим ее изяществом и красотой их вульгарный спутник кажется еще ужаснее; но в то же время они видели, что сам он получает от всего этого полнейшее удовольствие, и даже — если можно применить это выражение к такому бесцеремонному человеку — чувствует себя при ней еще более в своей тарелке.
— Бьюсь об заклад, мэм, мы с вами сработаемся что надо, — самоуверенно сказал он.
Они посмотрели на нее, ожидая, что она повернется к нему спиной, упадет в обморок или разразится слезами, но она ничего этого не сделала, а только спокойно глядела на него широко раскрытыми глазами.
— У вас тут здорово красиво... мне нравится, и если мы тут не управимся, не знаю, кому тогда и удастся. Вы только говорите, что вам нужно, мэм, и во всем можете на меня положиться.
Они были совершенно ошеломлены, увидев, что миссис Мартин слегка улыбнулась.
— Все зависит от вас, миссис Мартин, — быстро и многозначительно сказал Сперри. — Слово, знаете ли, за вами. Здесь только с вашим мнением и надо считаться.
— Скажите только, чего вы от меня ожидаете, — продолжал Твинг, явно игнорируя попечителей. — Наметьте, как говорится, метод, подскажите, с какого конца начать, каким трюком их, по-вашему, лучше прибрать к рукам, — и я к, вашим услугам, мэм. Спервоначала, может, будет непривычно, но я быстро наловчусь.
Миссис Мартин улыбнулась, на этот раз вполне заметно, — глаза ее заблестели, на щеках появился легкий румянец.
— Значит, у вас нет никакого опыта в преподавании? — спросила она.
— Н... нет.
— И вы не кончали колледжа?
— Не приходилось.
Попечители переглянулись. Такого убийственного открытия не мог ожидать даже мистер Пизли.
— Что ж, — медленно проговорила миссис Мартин, — я думаю, мистеру Твингу надо прийти завтра пораньше и начать.
— Начать? — еле выговорил мистер Сперри, не в силах перевести дух от изумления.
— Конечно, — застенчиво объяснила миссис Мартин. — Раз это новая работа для мистера Твинга, то чем скорее он начнет, тем лучше.
Мистер Сперри мог только беспомощно посмотреть на собрата-попечителя. Они не ослышались? Может быть, эти опрометчивые слова — результат волнения этой хрупкой женщины, или самозванец опутал ее какими-нибудь чарами? А может быть, она боится Сэма Барстоу и не решается отвергнуть его кандидата? — вдруг осенило мистера Сперри. Он быстро отвел ее в сторону:
— Одну минутку, миссис Мартин. Вы говорили мне час назад, что не собирались просить мистера Барстоу о помощнике. Я надеюсь, что вы не чувствуете себя обязанной, только потому, что он его прислал, принять этого человека, если вы считаете, что он не годится?
— Нет, — спокойно сказала миссис Мартин.
Дело казалось безнадежным. И Сперри овладело печальное сознание, что, передав окончательное решение этого вопроса в руки миссис Мартин, они сами лишили себя права голоса. Но как они могли предположить, что у нее окажется такой странный вкус? Все же ой заставил себя сделать последнюю попытку.
— Миссис Мартин, — сказал он, понизив голос, — не могу скрыть от вас, что преподобный мистер Пизли весьма и весьма сомневается в пригодности этого молодого человека.
— Разве мистер Барстоу сделал свой выбор не по вашей просьбе? — спросила миссис Мартин с легким нервным покашливанием.
— Да... но...
— В таком случае вопрос о его пригодности касается только меня... и я не понимаю, при чем тут мистер Пизли.
Он не верил своим глазам! На ее бледном лице ярко пылал румянец, а в голосе он впервые услышал резкую нотку независимости.
В ту же ночь, в уединении супружеской спальни, мистер Сперри облегчил свою душу перед другой представительницей загадочной половины рода человеческого — дородной уроженкой Юго-Запада, делившей с ним все радости и горести. Но результат был в равной мере неудовлетворителен.