Одним словом, Звонок очень боялся, что его найдут. И его закономерно нашли. Однако вовсе не затем, зачем Александер думал и отчего пытался сбежать через окно с третьего этажа.
Пристерзуна нашел какой-то тьердемондец. По крайней мере, так рассказывали молодые художники-нигилисты, среди которых в ту ночь прятался Звонок. Тогда кружок рабов искусства как раз очень сильно отрицал штаны и объективную реальность, поэтому молодые люди не могли вспомнить подробностей, кроме того, что разговор между Пристерзуном и тьердемондцем выдался очень бурным. А потом Звонок незаметно, подобно лишнему, нарушающему художественную целостность элементу, выбыл из пост-реальности, созданной субъективным восприятием просветленного сознания, алкоголем, опиатами, каннабиноидами и отрицанием штанов.
Пристерзун исчез и из Анрии. Несколько лет о нем почти ничего не было слышно. Сам Александер вспоминал об этом периоде жизни неохотно, отмахиваясь, мол, и вспоминать там не о чем. Говорил, что наконец-то нашел спонсоров, которые заинтересовались его прожектами, усердно учился и работал.
А после, уже в зрелом и сознательном возрасте, Александер Пристерзун внезапно прославился на всю Ландрию и весь мир как изобретатель новых средств связи.
Созданная им телеграфная система долгое время не получала широкого применения, но все изменилось, когда ученое сообщество провело обширные исследования такого явления как «электричество», поняло его природу, приручило с помощью физических формул, а пытливые практики построили стабильно работающие машины, способные вырабатывать электрический ток без участия чародеев и артефактов.
Тогда-то телеграф полностью вытеснил громоздкую, сложную, ненадежную и безумно дорогую систему магографов Ложи, а телеграфные столбы и провода опутали всю Ландрию и протянулись даже в Этелу, сделав быструю связь между людьми и целыми странами не привилегией избранных, а доступной почти всем.
Пристерзун на этом не остановился и всю жизнь улучшал свое изобретение. В конце концов, ему удалось найти способ передавать при помощи электрического тока на большие расстояния не только текст, но и голос, а уже потомки передали даже изображение.
Александер Пристерзун стал одним из тех, кто изменил мир. Умер он в самом начале следующего века всемирно известным, уважаемым и богатым человеком. И даже через много десятков лет, в очень преклонном возрасте, часто вспоминал и рассказывал со смехом, что не убежал от своей судьбы только потому, что застрял в окне. А если бы не застрял, то в падении обязательно пришла бы идея летательного аппарата, которую он бы так не реализовал, да и все равно ее украли у него одни братья.
Теперь, наконец, мозаика сложилась. Максим, с новой строки.
Итак, в начале года в Азра-Касар при дворе султана назрел заговор в связи с перспективой возможных союзных отношений Кабира и Империи. Это противоречит интересам некоторых кругов кабирской знати, которая нацелена на войну на Кроате. Но в отличие от мелких эмиров, князьков, царьков, шейхов, пашей и прочих, Сулейман прекрасно понимает, что это тупиковый путь, который очень скоро приведет к развалу и без того немалой Кабирской империи. Он прекрасно понимает, что будущее за модернизацией экономики и развитием промышленности, а не в бесконечном расширении, постоянно требующем еще большего расширения. Поэтому ему и нужен союз с нами, дабы достичь хоть какого-то баланса сил За Горами и хоть как-то урезонить феодалов. Ну и, конечно же, наладить экономические контакты с нами, что будет очень полезно для обоих государств, особенно для нашего. В нынешних-то условиях уж точно. Хотя уже не так полезно, как договориться с Ривье, но на это ни Фридрих, ни уж тем более его министры ни за что не согласятся…
Максим, успеваешь за моей мыслью? Ну-ка покажи. Хм… хм… хм… вот это вычеркнуть, это — тоже, а это — вообще забудь.
Продолжим.
По донесениям кабирской разведки, в марте или апреле заговорщики вступили в сговор с хорошо известной нам партией «Энпе». Они провели встречу, время, место и участники которой в точности неизвестны до сих пор, и договорились о сотрудничестве. К тому времени наши и кабирские дипломаты тоже договорились о конференции в Люмском дворце и согласовывали дату ее проведения. Заговорщики сочли, что убийство или хотя бы покушение на имперского министра станет идеальным поводом для разрыва всех отношений. А чтобы их план сработал наверняка — настойчиво советовали Сулейману отправить с важным поручением родного брата. Это была их первая — Максим, подчеркни — большая ошибка.
Получив солидные вливания в фонд партии, в мае ван Геер, Месмер и еще несколько членов Энпе собрались в столице и решили немного переиграть планы кабирских друзей. Они сочли, что убийство шаха Мекмед-Яфара станет еще лучшим поводом для разрыва всех отношений между Кабиром и Империей. Особенно если его совершит не кто-нибудь, а сам министр Бейтешен. Могу только снять шляпу перед… как бы выразился Ярвис Эндерн? Максим, ты не помнишь? Ах да, точно. Хитровыебанностью. Взять деньги с султанской челяди за то, чтобы убить его же потенциального наследника… И ведь ни в чем ван Геера и Ко не упрекнешь: они же выполнили бы свою часть сделки — война За Горами точно началась бы. Надеюсь, любители поиграть в политические игры не возьмут такие методы на заметку, а то никаких наследников не напасешься на такое количество войн…
Да-да, Максим, я отвлекся. Что бы я без тебя делал, если бы ты не напоминал бы мне об этом каждый раз?
После собрания в столице ван Геер отбыл в Анрию подготавливать почву для предстоящего мероприятия, А Месмер взялся за нашего министра. Сложно сказать, где и когда именно он внедрился в состав делегации, принялся обрабатывать Бейтешена, и кто были его соучастники. Можно было бы покопаться в мозгах министра, но Бальтазар уверил, что этого лучше не делать — наше отечество не настолько богато толковыми министрами, чтобы разбрасываться ими ради удовлетворения праздного любопытства.
Сам министр ничего не помнит. Не знает даже, откуда у него взялся пистолет и как он умудрился из него хоть в кого-то попасть с его-то кошмарным зрением. Да, даже с такого расстояния. Не верить ему повода, в общем-то, и нет — Бейтешен настолько невоенный и мирный человек, что с большим трудом представляет, с какой стороны за пистолет держаться.
Последнее, что он помнит в тот вечер, — как входил в бальный зал. Первое, что помнит снова, — твое, Аша, необъятное бесстыдство, нависающее над его лицом. Радуйся, вертихвостка, что на приеме отсутствовала его супруга. Иначе мне пришлось бы спустить с тебя дивную черную шкурку и подарить фрау Магде с извинениями. Не подлизывайся — не поможет.
Делегация прибыла в Анрию к двадцатым числам августа… Ну да, все сходится? Я ничего не забыл? Максим, все же сходится?..
— Нет, тут что-то не сходится, — возразил Гаспар, напряженно размышляя. — Если имперская делегация прибыла в двадцатых числах, Месмер не мог приехать с ней. Он уже был в Анрии, на турнире Вортрайха, где я впервые почувствовал его. От столицы досюда больше шестисот миль, а это три недели, а то и месяц пути. Как и с какой скоростью Месмер перемещался, чтобы успевать делать все и в столице, и Анрии?
— Ты сам убедился, что он очень быстро бегает, — рассмеялся Манфред. — Хотя все гораздо прозаичнее — талисман возврата.