Гаспар открыл крышку сундука — внутри лежала та самая книга, действительно увесистая и толстая, в невзрачном переплете, без указания автора и даже названия. Гаспар вынул ее, открыл на первой странице и прочитал первый абзац:
«Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как 'огромное скопление товаров», а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара.
Товар есть прежде всего внешний предмет…'
Гаспар быстро пролистал книгу до конца.
— Вы всю ее прочитали? — недоверчиво спросил он.
— И не раз, — скромно призналась Клара. — Но это только одна книга. Хэрр ван Геер обещал подарить еще две, когда их напечатают, но… И это просто книга, в ней нет ничего про революцию, которой так боится отец! — торопливо оправдалась она. — В ней нет никаких призывов к восстанию, бунту или свержению императора! Это просто… книга.
— Конечно, — сказал Гаспар. — Книги не свергают империи.
Клара повернулась к менталисту.
— Пожалуйста, не забирайте ее у меня и не говорите отцу, что я ее читала, — тихо попросила она, сцепив пальцы рук в замок.
— Я же дал вам слово магистра, — Гаспар вернул книгу на место, закрыл крышку сундучка. — Да и как запретить пытливому уму тянуться к знаниям в области экономики?
— Спасибо, — Клара просияла, обняла сундучок и прижала его к груди.
Гаспар поднялся с банкетки.
— Вам спасибо. Вы мне очень помогли.
Клара посмотрела на него снизу-вверх.
— Вы найдете тех, кто убил мсье де Шабрэ и хэрра ван Геера?
Менталист прищурился. Пытливость юного, закрытого ума настораживала.
— Я приложу все возможные усилия, — честно признался он, склонив на прощанье голову.
Петер внимательно посмотрел в бледное лицо часто дышащей Даниэль, старавшейся ничем не выдать, чего она боится на самом деле. Протянул к ней ладонь с толстыми, короткими пальцами, заглянул в перепуганные глаза, коснулся щеки. Даниэль затряслась, мелко дрожа. Пальцы скользнули к шее, коснулись цепочки талисмана возврата.
— Не трогайте меня! — пронзительно взвизгнула чародейка и вскочила с бочки.
Петер невольно отступил, испугавшись неожиданно бурной реакции. Студент, вряд ли верно угадав причину истерики Даниэль, рванулся к ней, схватил за руки и усадил на бочку. Встал рядом.
Петер брезгливо сморщился, отер ладонь о ладонь. Видимо, счел, что у перепуганной истерички сдали нервы и случилось неизбежное.
— Кого вы мне притащили? — недовольно спросил Петер.
— Да вот, — сказал студент. — Ведьму, которую куратор искал.
— Ведьму? Ну-ка, — лысый грубо взял чародейку за подбородок, — смотри на меня.
Даниэль заелозила, отстраняясь. Студент придавил ее к бочке за плечи. Чародейка попробовала упрямо вертеть головой, но Петер больно сдавил ей пальцами щеки. Даниэль беспомощно запищала.
— Смотри на меня, сказал!
Даниэль посмотрела. Ее колотило и трясло, как на лютом морозе, хотя по раскрасневшемуся лицу катились крупные градины пота.
— Ведьму, значит, — хмыкнул Петер, отряхивая ладони. — А как вы ее взяли?
— Да так, — многозначительно ухмыльнулся студент. — Ножиком по ребрышкам пощекотали, она сразу и присмирела. Сама пошла, не взбрыкнулась даже.
— Ножиком? — переспросил Петер. Студент энергично покивал. — Хуежиком! — вдруг рявкнул лысый, отчего вздрогнули все. — Ты ведьму-то хоть раз видал, идиотина? Ей твои ножики до манды! Как вы, кретины, настоящую ведьму с одним ножиком бы взяли, а?
Энтузиазм студента пропал, как не было.
— Но по описанию-то подходит, — вяло оправдался он. — Куратор говорил, белобрысая, красивая, с сиськами…
— Белобрысая, красивая, с сиськами, — передразнил его Петер. — Вы мне теперь каждую белобрысую бабу с сиськами таскать будете? Как в прошлый раз⁈
— В прошлый раз ошиблись, уж покаялись и забыли, — набычился студент. — Сейчас-то все чин чинарем. Мы ж не просто так. Ее позавчера видели у Фишера. Эта точно не из подружек его жены и не одна из его поблядушек. Раньше никогда там не появлялась.
— У Фишера, говоришь? Ну-ка, — Петер повернул к себе лицо Даниэль за щеку, — ты кто такая?
— Эл-лен Л-луа д-дю Т-талон, — заикаясь, пролепетала она.
— Не знаю такой, — нахмурился Петер. — Зачем приходила к Фишерам?
— В-выраз-зить с-соббболезнов-вания м-мадам Анне Фишер и ее с-ссупруг-гу…
— Хм, — небрежно ухмыльнулся Петер, — сколько вас сочувствующих. Почему раньше не приходила?
— Я п-приехала п-пару д-дней назад-д. Т-только уз-з-знала о с-см-мерти Артура… хэрра в-ван Геера…
— Любовница, что ли?
Даниэль тяжело сглотнула, зажмурилась и послушно закивала с бешеной частотой.
— Ясно, — Петер разогнулся. Даниэль сразу же отвернулась, смахивая со лба капельки пота. — Как давно? — внезапно спросил лысый, повернув ее лицо к себе. — Смотри на меня.
Даниэль послушно подняла на него лихорадочно блестящие глаза.
— С-совсем нед-дав-вно, — выдавила из себя она. — В ст-толице. В прошлом м-месяце. Мы вс-стречались всего пару раз!
— Он тебя пару раз трахнул, а ты поперлась за ним в другой город? — усмехнулся Петер и презрительно глянул на готовую разрыдаться чародейку. — Дурной вы, бабы, народец.
Он немного подумал.
— Значит, просто любовница, которая приехала, чтобы поговорить с другой любовницей?
Даниэль закивала, жмуря глаза, из уголков которых скатились слезы по щекам.
— Пс-с-ст, Петер! — окликнул его студет.
— Ну чего еще? — недовольно проворчал лысый.
— Она с тем тьердемондцем, которого риназхаймские видели, яшкалась. В одной карете с ним ехала.
— Отвечай, кто он тебе?
— Знак-комый! — пролепетала Даниэль трясущимися губами. — Я ничего не понимаю… — бессильно зашептала она. — Я случайно встретилась с Гаспаром, когда приехала… Не знала, что он тоже здесь… Мы п-просто провели вместе н-ночь… Я ничего н-не знаю… не п-пон-нимаю…
Петер презрительно скривил губы.
— Ты что же, с хера на хер бабочкой порхаешь? — цинично рассмеялся он.
Даниэль протяжно всхлипнула, давясь слезами, поперхнулась, затряслась и заревела.
Петер состроил такое лицо, словно увидел кучу навоза.
— Не реви, дура, — надменно бросил он. — Смотреть противно!
— Да… да… — залепетала Даниэль, спешно утирая слезы ладонями и сотрясаясь от всхлипов. — Простите, пожалуйста… только…
Петер с неудовольствием и раздражением посмотрел на обоих похитителей, отер лысину и тяжко вздохнул. Достал из кармана брюк короткий медный стержень с гравировкой. Чародейка сквозь слезы увидела, что это.
Лысый поднес стержень к ее лицу. Поводил, перемещая руку от лба к подбородку и обратно. Опустился ниже. Свободной рукой бесцеремонно выудил талисман из выреза платья. Озадаченно посмотрел на него, явно заподозрив неладное. Даниэль плотно стиснула бедра, внизу живота все сжалось от страха. Петер поводил стержнем над талисманом особо тщательно, потом провел им над грудью чародейки. Остановился на животе. Разогнулся.
— Ну и? — нетерпеливо выпалил студент.
— Ну и хрен вам, а не премии. Вы облажались. Опять.
Даниэль осторожно сглотнула. Если бы она не боялась взаправду, то неизбежно рассмеялась бы. Никто в здравом уме не станет пользоваться детектором рядом с обструкторами, от которых не только начинается истерика у любого чародея арта, но и отказываются работать талисманы и артефакты.
— А с ней чего делать? — почесал затылок кучер.
— Грузите и везите отсюда, — коротко распорядился Петер и кивнул. Так, как обычно кивают, когда отдают приказ «Избавьтесь от нее».
И быстро вышел. А вместе с ним исчезло и давящее, пугающее ощущение безысходности, паники и ужаса перед вечной звенящей, леденящей пустотой внутри. Даниэль всхлипнула, набрала полную грудь воздуха и выдохнула ртом, успокаивая готовое выпрыгнуть из груди сердце.
Осталась только пара мелких неприятностей, от которых надо побыстрее избавиться.