Даниэль остановилась, тяжело дыша. Глянула на обгоревшее тело. Во рту стоял привкус крови. Чародейка утерла ладонью губы, сплюнула. Ее передернуло от омерзения.
Она услышала удаляющиеся шаги, обернулась на звук и увидела, как извозчик, хромая и переваливаясь, удирает с улицы за поворот. Чародейку охватила злая дрожь.
Да, хозяйка. Разозлись хорошенько… Накорми нас, зашипела скользкими голосами мерзость. Тебе будет приятно, хозяйка. Мы любим, когда тебе приятно…
Даниэль занесла руку. В ладонь по плечу сбежала агрессивно щелкающая молния. Мерзость заскребла когтями по низу живота.
Чародейка задавила молнию в кулаке.
— Не дождешься, — бросила она и снова сплюнула.
Мерзость хныкнула. Свернулась противным липким клубком и недовольно заворчала.
Глава 30
То, что Ротерблиц жив, Гаспар понял еще до того, как разобрал его силуэт в темноте. Пиромант ругался редко, но если такое случалось, то ругался на зависть Эндерну. Ротерблиц лежал на дороге и выводил трехэтажные конструкции не совсем понятно в чей адрес. Гаспар расслышал пару имен, но счел, что это кто-то другой.
Менталист подошел, помог ему встать. Ротерблиц оперся о его плечо, взялся за помятые ребра.
— Скотство, — пробормотал он. — Скотство, холера, сифилис, чума и блядство! Они знали! Это была ловушка…
— Кто бы подумал, — равнодушно отметил Гаспар, ведя хромающего пироманта.
— Все так хорошо, кхм, начиналось, — пожаловался Ротерблиц. — Пол-Анрии проехали без приключений на жопу, а потом… Напье, — он повернул на менталиста голову, — их кто-то навел! Они прицепились в паре кварталов отсюда. Выскочили, как, хм, знали, за кем гнаться и когда. Будто ждали…
— Эндерн все проверил несколько раз, — холодно сказал Гаспар. — Все было чисто.
— А ты ему, хм, доверяешь?
Менталист раздумывал не больше секунды.
— Да, — твердо произнес он. — Более чем. Не ищи крайних, Ротерблиц. Я тебе сразу сказал, что все слишком хорошо, чтобы не быть ловушкой.
— Знаю, — раздраженно бросил Ротерблиц. — Но почему они появились так близко к месту, хм, рандеву? Кто, кроме вас троих и меня, об этом знал?
— Никто.
Позади сильно грохнуло — Даниэль встретила погоню.
— Давай разберемся с этим, когда выберемся отсюда, — предложил Гаспар.
Эндерн остановил карету в сотне ярдов от того места, где лежал Ротерблиц. Лошади нервно переступали с ноги на ногу, стуча копытами, хрипели и фыркали.
Гаспар подвел пироманта к карете. Чародей оперся о стенку, тяжело дыша и ощупывая ребра. Менталист достал из кармана осветительный кристалл, работающий неисправно, постоянно гаснущий и дающий слишком мало света. Гаспар заглянул в кабину кареты, посветив кристаллом. Сидевший на сиденье мужчина вжался в стену, часто моргая и заслоняя ладонью лицо. Гаспар никогда не видел Жана Морэ и представлял себе великого революционера совершенно иначе. Перепуганный человек с болезненным лицом, в старомодном кафтане и с заметно дрожащей рукой несколько разочаровал.
— Доброй ночи, мсье Морэ, — сказал он прежде, чем осветительный кристалл погас. — Эндерн! — окрикнул он. Оборотень свесился с козел. — Почему ты еще не отправил его?
Эндерн невразумительно огрызнулся и спрыгнул на землю.
— Отправил? В каком, хм, смысле отправил? — насторожился Ротерблиц, подняв голову.
— Увидишь. Мсье Морэ, будьте любезны.
Морэ пошевелился в темноте, забиваясь в угол. Гаспар тяжело вздохнул, коснулся виска, посылая ему сигнал. Морэ замер в смятении, покряхтел и покорно переполз на сиденье к выходу из кабины, с трудом поднялся, неуклюже шагнул, слепо шаря трясущимися руками, за что бы ухватиться. Он подошел к проему с отсутствующей дверью, несмело выглянул на улицу.
Эндерн бесцеремонно взялся за его руку. Гаспар — за другую, выволакивая упирающегося революционера из кареты. Тот был маленький и легкий, особых проблем с ним не возникло.