Рука Романцева непроизвольно потянулась к затылку.
— Этот парень, Авторитет, или как там его, смертельно боится какой-то информации. Очевидно, утечка этих сведений может повредить его планам. Вообще-то он чувствует себя достаточно уверенно, чтобы не обращать внимания на Стоуна и его титанические усилия. Определенно, Авторитет считает все это мышиной возней, неспособной хоть в какой-то степени ему повредить. Он дьявольски высокого мнения о себе, и у него есть для этого все основания. Да, я убежден, он высокомерен и эгоистичен и презрительно относится ко всему человеческому сословию. Стоун также грешен в этом отношении, но до Авторитета ему далеко. А главное — у них разные цели.
— Наконец-то и до тебя дошло! — неожиданно вспылил Ураев. — Не знаю, что такого Стоун в тебе нашел. Ты самый большой тугодум из всех известных мне людей.
— Стоун меня любит, — с довольным видом подтвердил Романцев. — Я та самая курочка, которая должна снести ему золотое яичко.
— Пока что ты несешь сплошную ахинею, — нахмурился Ураев.
— Погоди, Феликс, — отмахнулся Романцев. — Ты мешаешь моему мыслительному процессу. Итак, у Авторитета есть слабое место. Нет, два слабых места. Во-первых, существует нечто такое, чего Авторитет смертельно боится. Это может быть все что угодно: информация, люди, знания о чем-то и так далее. Ничего более определенного по этому поводу мы пока сказать не можем, но это не суть важно. Достаточно знать, что у этого человека существует ахиллесова пята. Для меня это ясно, как дважды два. В ином случае он не стал бы так бурно реагировать на известный тебе запрос. Во-вторых, он высокомерен и весьма низкого мнения о мыслительных способностях остальных людей, даже таких, как Стоун. Он действует целенаправленно, не обращая внимания на потуги Стоуна поймать его в расставленные сети. Я уверен, эта игра его даже забавляет, но очень скоро она может ему надоесть.
— И что тогда? — изобразил на лице интерес Ураев.
— Это едва ли не самое главное, что нам предстоит выяснить.
— Выяснить на собственной шкуре, — тихо добавил Ураев. — Ты хочешь начать прямо с этого злополучного запроса?
— Нет, это глупо. Я пока остерегусь испытывать крепость стен нашей твердыни. На первых порах я постараюсь быть предельно вежливым по отношению к Авторитету. В нашей ситуации действовать в лоб не только бессмысленно, но и преступно. Для начала займусь сбором косвенных доказательств. Как художник-портретист, который сначала наносит фон и лишь затем приступает к главной работе — прорисовывает черты лица.
— Рано или поздно тебе придется потревожить этого парня. Сам понимаешь, в тех двух бункерах тоже не дураки сидели.
— Я это сделаю, Феликс. Я его вычислю. Но сделать это смогу только в одном случае — если буду уверен в безопасности бункера.
Увидев, что Ураев обиженно отвернулся в сторону, он поспешил продолжить.
— Нет, Феликс, я не трус. Речь идет не о наших драгоценных шкурах. Я не хочу тебя пока посвящать в детали плана, который в настоящее время зарождается в моей голове, но слишком многое будет зависеть от безопасности нашего укрытия. Я хочу знать, какие выводы ты извлек из этих двух трагедий. В бункере Стоуна я успел ознакомиться с перечнем мер безопасности. Признаюсь, я был весьма огорчен. Все, что до сих пор ты показывал и рассказывал, меня не впечатляет. Абсолютно не впечатляет, Феликс. Я чувствую себя голым и беззащитным. Если именно так обстоят дела с нашей безопасностью, нам лучше сразу застрелиться. А теперь шутки в сторону. Как только я нажму на Авторитета, к нам сразу же пожалуют гости. Давай, умник, выкладывай, что ты припас на этот случай. Зная твою репутацию, надеюсь, что ты не огорчишь своего старого друга.
2
— Ты мне не доверяешь? — Ураев удивленно посмотрел на Романцева.
Романцев дружелюбно улыбнулся.
— Нет, Феликс, я тебе верю. Но ты должен понять одну простую вещь. Мы работаем в паре и допустим ошибку, если разбредемся по своим углам, где каждый будет заниматься своим делом. Мы должны представлять единое целое — ты и я. Если верить Стоуну, в случае моего отказа участвовать в операции эту работу должен был сделать ты. Само по себе это уже о многом говорит. Я уважаю твои способности и твой интеллект. Пойми, я также не новичок во всем, что касается твоей работы, то есть вопросов безопасности. Мы можем и должны взаимодействовать и помогать друг другу. Стоит любому из нас допустить промах, и все закончится по известному тебе сценарию.
— Хуже, — мрачно сказал Ураев. — Все закончится гораздо хуже. На этот раз Стоун выложил на стол все свои козыри. Если его карты будут биты...
Ураев обреченно махнул рукой.
— Если хочешь знать мое мнение, — тихо сказал Романцев, — этим Авторитетом нужно было вплотную заняться еще пару лет назад, когда просочились первые сведения о нем. Мы отстаем в развитии, отстаем почти безнадежно, и он успел за это время укрепить свои позиции.
— Да, время упущено, но Стоуна трудно в этом винить. Согласись, проблема с самого начала выглядела настолько необычной...
— Я с тобой согласен, Феликс, — перебил его Романцев. — Все мы сильны задним умом. Но мы несколько отвлеклись от предмета нашего разговора.
Ураев обеспокоенно посмотрел на таймер, находившийся в центральной части консоли. Московское время — двадцать один пятьдесят, оперативное время — минус сто тридцать минут.
— У нас мало времени. Ты не успеешь ознакомиться с сервисными программами базового компьютера.
— Давай вкратце, — попросил Романцев. — Что находится наверху, кто нас прикрывает и так далее. Не вдаваясь в детали.
— Тогда начнем, — кивнул Ураев и повернулся к консоли. На одном из мониторов появилось изображение карты района.
— На поверхности находится небольшое одноэтажное здание. С виду нечто среднее между ангаром и складом, одним словом, обычный военный объект. Здание по периметру обнесено каменной стеной. Высота стены — три метра. Кроме здания, внутри периметра ничего нет, лишь залитый бетоном плац. Вокруг объекта три пояса колючей проволоки и две контрольные полосы.