За столом сидел человек, чем-то неуловимо похожий на его босса. На какое-то мгновение Робсон даже засомневался, действительно ли перед ним Сэм Дарелл. Ноги Дарелла обычно находились на столе, широкополая шляпа на голове, а лицо всегда украшала бесстрастная маска, которую можно было назвать так: «Мне наплевать на вас и на то, что вы собираетесь мне сказать». Сегодня все было по-другому. Ноги находились на непривычном для них месте, под столом, шляпа болталась на вешалке, а свирепое лицо Дарелла украшала огромная сигара размером с клюшку для гольфа, хотя босс бросил курить полгода назад.
– Привет, босс! Неплохое сегодня утро, не правда ли? – Робсон постарался придать своему голосу жизнерадостный оттенок.
– Заткнись, бездельник! – прорычал Дарелл. – Где тебя носит с самого утра?
Он ткнул пальцем в сторону ближайшего стула и окутался густым облаком дыма.
Робсон проигнорировал вопрос начальника и плюхнулся на стул.
– Хью, ты видел эти рожи? – сквозь сизое облако донесся до него раздраженный голос Дарелла.
– Да, Сэм. И не могу взять в толк, что это все означает. Я только после полуночи вернулся с границы. Похоже, я пропустил что-то важное?
– Эти мерзавцы из УБРН откуда-то пронюхали, что в Сьюдад-Хуаресе сейчас находится крупная партия наркотиков. По их сведениям, сегодня, в крайнем случае завтра, ее должны перебросить через границу в нашем районе. Они утверждают, что вся партия состоит из наркотика под названием «Преддверие рая». Хотя, по мне, я бы создателя этой гнусной дряни засунул в ад. В Вашингтоне боятся этого нового наркотика, как черт ладана, и нам приказали любыми средствами пресечь попытку его провоза в Штаты. В спешном порядке с Восточного побережья к нам переброшены работники таможни, ранее производившие досмотр в воздушных, морских и речных портах. Командует всей этой операцией парочка болванов из УБРН, которые, как я подозреваю, не смогут отличить героин от пищевой соды.
– Какого черта, Сэм! – возмущенно привстал со стула Робсон. – Эти новички ничего не знают о традициях и повадках банд, орудующих у реки!
– Заткнись и слушай, что я тебе скажу. Сам понимаешь, я не могу сейчас разбрасываться людьми. Но я лучше съем собственную шляпу, чем так просто возьму и отдам эту партию столичным выскочкам.
Дарелл злобно раздавил недокуренную сигару в пепельнице, словно это была голова одного из них.
– Не для того мы пахали носом песок в пустыне, чтобы потом преподнести этим пижонам наркотики на блюдечке. Мы засекли две тайные взлетные полосы, куда, скорее всего, контрабандисты и доставят груз. На одно такое место я уже послал Кадлера и дал ему в придачу стажера. Ты помнишь ту площадку, где семь лет назад прищучил Француза?
Робсон улыбнулся воспоминаниям и кивнул головой.
– Так вот, бери второго стажера и выезжай на место. А теперь вон с моих глаз!
Нельзя сказать, чтобы Робсон обрадовался этой работе, но он кивнул и направился к выходу. Взявшись было за ручку, он обернулся.
– Но, босс… На кой черт мне сдался этот стажер? По пути в любом детском саду я могу дюжину…
Последние слова застряли у него в горле из-за разительной перемены, произошедшей в облике босса.
– Эй, ты не видел этого сосунка? – спросил Хью у первого попавшегося ему на глаза коллеги.
– Кого ты имеешь в виду? – в свою очередь, спросил тот.
На лице Робсона появилось презрительное выражение.
– Да чертова стажера, кого же еще.
Коллега ткнул пальцем куда-то за спину Робсона. Хью оглянулся и изумленно присвистнул. На стуле сидел рослый парень лет двадцати пяти с хорошо развитой мускулатурой и умными серыми глазами. Стажер улыбнулся, обнажив полоску безукоризненно белых зубов, и гибким движением поднялся со стула.
– Меня зовут Уорнер. Ален Уорнер.
Он улыбнулся еще шире и протянул крепкую ладонь.
– Хью Робсон. Чего скалишься? – спросил Робсон, отвечая на рукопожатие. – Можно подумать, мы с тобой к девочкам едем. Имей в виду, я не хотел брать тебя на дело, – добавил он на ходу, направляясь в оружейную комнату. – Но этого осла разве переспоришь?
Последние слова он произнес, выбирая в большом металлическом шкафу винчестер. Судя по тому, как стажер подбирал себе ружье, ему приходилось видеть оружие не только в кино. Робсон набрал свой домашний телефон и предупредил Кэтрин о длительной отлучке. Затем он со страдальческой миной на лице выслушал упреки жены и заключил разговор тем, что назвал ее самой смазливой бабенкой в Техасе. Таким образом, Хью Робсону, сорокалетнему русоголовому крепышу, ничем не приметному в уличной толпе, уже ничто не мешало превратиться в Техасского Волка – грозу местных контрабандистов и искателей острых ощущений.