8
Круги, зигзаги, ломаные прерывистые линии. Бесформенные сгустки цветных пятен, мелькающие в бесконечном круговороте. Мозаика, складывающаяся в причудливые узоры и тут же распадающаяся на мириады блестящих осколков. Это длится долго, целую вечность. И только два светлых пятна остаются на месте, наливаясь густой синевой.
Глаза! Два синих пронзительных глаза. Они притягивают, как мощный магнит, светят, как береговой маяк в темной ненастной ночи. Но, боже, как страшно смотреть в эти бездонные голубые колодцы. Кажется, что в них собрались боль, тревога и надежда всего мира…
Я вспомнил! Вспомнил ВСЕ!! Дикий крик разорвал тишину. Это был мой крик! Слепящая ярость, как молния, пронзила мое тело и принесла с собой долгожданный покой.
Руки пахли земляникой и парным молоком. Каждое их прикосновение исцеляло, как бальзам. Что-то теплое и влажное коснулось обожженных век.
Икс с трудом открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо Колхауэр.
– Почему вы плачете, Элизабет? – спросил он, кое-как проталкивая слова сквозь спекшиеся губы.
– Я плачу от радости, – женщина улыбнулась сквозь слезы. – Не обращайте внимания на мои слезы. Мы победили…
– А сын… Где мой сын? – хрипло спросил Икс, приподнимаясь на локте. Он лежал на траве возле дома, а вокруг сновали военные и люди в белых халатах. На землю опустились сумерки, и первые звезды проклюнулись на потемневшем небосводе.
– Не волнуйтесь, Шеф. Он здесь.
В поле зрения появился Платонов. На голове у него красовалась белоснежная повязка. Бережно придерживая двумя руками за плечи, он подвел к Шефу фигурку в черном плаще с капюшоном. Сын двигался вяло, как робот, едва переставляя ноги. Его голова клонилась к земле, в больших синих глазах застыло выражение страха и тупой покорности судьбе.
– Алеша! – Икс прижал сына к груди. – Сынок, ребенок мой дорогой… Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? Ну?! Скажи же хоть что-нибудь, не молчи!
– У него шок, Шеф, – прозвучал над ухом знакомый голос.
– Что? – удивленно переспросил Икс.
– Я говорю, у вашего сына шок. – Рядом с ними присел на корточки профессор Гринберг. Он по очереди переводил взгляд с мальчика на отца и недовольно качал головой. – К тому же он побывал в руках Морока, – добавил профессор. – Вашего сына нужно немедленно госпитализировать. Впрочем, вас тоже, Икс.
– Со мной все в порядке, профессор, – махнул рукой Икс. – Я еще не свел свои счеты. Профессор, возьмите Алешу под свою опеку, но без меня ничего не предпринимайте. Впрочем, подождите… – Икс несколько секунд пристально смотрел в глаза сына, затем обессиленно опустился на принесенный кем-то стул.
– Нет, не могу, – прошептал он одними губами. – Не сегодня. Слишком много было затрачено сил…
– Профессор, – Икс повернулся к Гринбергу: – У меня к вам просьба. Медики на месте? Хорошо… Сопроводите Алексея в нашу клинику и обеспечьте за ним тщательный уход до моего возвращения. Но ни в коем случае не пытайтесь использовать диагностическую аппаратуру. И вообще ничего не предпринимайте без меня. Я вижу, у вас есть вопросы?
– Но почему, Шеф? – удивился профессор. – Я мог бы собрать всех светил…
– Благодарю за совет и желание помочь, но собирать представительный консилиум нет нужды. Я сам займусь мальчиком, после того, как мы покончим с Мороком. К счастью, жизни Алексея по большому счету ничего не грозит… Я дополнительно свяжусь с нашими медиками и проинструктирую, что от них понадобится в первые часы.
– Хорошо, Мастер. Не беспокойтесь. Я точно выполню все ваши инструкции.
Икс несколько секунд держал в руках худое бескровное лицо сына, затем крепко поцеловал мальчика в лоб и передал его – с рук на руки – профессору.
Санитарный вертолет наконец взмыл в небо. Икс промокнул платком взмокший лоб, затем внимательно посмотрел на Платонова и Колхауэр, которые все это время держались поблизости от него.
– Я вижу, вам тоже досталось, друзья…
Элизабет смущенно поправила разорванную на боку юбку, приоткрывавшую загорелое бедро. На левой скуле у нее виднелась свежая нашлепка пластыря, еще одна красовалась на оцарапанном колене. Впрочем, несмотря на полученные ссадины, вид у Колхауэр был самый что ни на есть боевой. Что касается Платонова, то он – по обыкновению – демонстрировал присущие ему выдержку и хладнокровие.
– Мне кажется, я отключился в самое неподходящее время и пропустил все мало-мальски интересное, – поочередно взглянув на них, сказал Икс. – А куда подевалась банда громил, которых Морок пытался вырядить в дипломатические фраки? Я чувствую, они доставили вам немало хлопот…