Выбрать главу
ШЕСТЬ МИНУТ.

– …Мне хотелось опробовать новинки в деле. Надеюсь, ты понимаешь, что речь идет о настоящей революции в обеспечении вопросов безопасности?

– Как отнесся Стоун ко всем этим сделкам? – настороженно спросил Романцев.

– Нейтрально. – Ураев пожал плечами. – В этих вопросах он полностью мне доверяет. Все, пора заканчивать разговоры. Время, Алексей, время…

Ураев постучал пальцем по циферблату наручных часов.

Романцев встал с кресла и положил руку на плечо Ураева.

– Спокойно, Феликс. Советую расслабиться. Все идет по плану…

– Какой, к черту, план? – возмущенно спросил Ураев и сбросил руку с плеча. – Ты всегда был анархистом, Романцев. Ведешь себя, как малый ребенок, – все эти «Как?» и «Почему?». Ты намерен работать серьезно? Представляешь, сколько денег и сил вложено в эту операцию? По плану, говоришь? Тогда ответь, что мы сейчас должны делать по плану?

ПЯТЬ МИНУТ.

Тревожно взвыла сирена, замигали красные лампочки в консоли, затем мужские и женские голоса заверили обитателей бункера в их полной безопасности.

– Что молчишь? – спросил Ураев.

«Я все понимаю, – подумал Романцев. – Я прекрасно представляю себе, чего будет стоить стране, а возможно и миру, эта акция. Но это не самое главное, это поправимо. И, боюсь, не сможет изменить моего мнения».

Романцев не стал оглашать свои мысли. Вместо этого он нашел на консоли нужную кнопку и небрежно ткнул в нее пальцем. В столешнице образовалась ниша, и Романцев извлек оттуда несколько разноцветных упаковок с капсулами.

– По плану у нас предстартовый обед, – тихо произнес он, разглядывая упаковки. Он надорвал несколько штук, и теперь на его ладони лежали разноцветные капсулы: голубая и зеленая размером в четыре-пять миллиметров, и чуть более крупная красная.

– Зеленая у нас что? – продолжал он бормотать себе под нос. – Зеленая – биостимулятор. Голубая – для стимуляции коры головного мозга. А вот эта красная? О, это настоящий шедевр. По одной таблетке три раза в сутки. Шутка ли, полторы тысячи калорий. Я так и представляю себе сочного, покрытого хрустящей поджаристой корочкой цыпленка. Или…

ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ.

– …нечто экзотическое, например…

– Все, Романцев! – не выдержал Ураев. – Хватит ломать комедию. Выкладывай, что там у тебя на уме. Я даю тебе одну минуту. Или ты мне объяснишь свое поведение, или я буду вынужден скрутить тебя и продолжу операцию один. А теперь я весь внимание.

Романцев тяжело вздохнул и неодобрительно покачал головой.

– Ах, Феликс, Феликс… Все очень просто. Вот хотя бы это оружие…

Романцев расстегнул кобуру и извлек пистолет. В глазах Ураева мелькнуло подозрение, но его реакция запоздала на доли секунды. Черный зрачок пистолета смотрел ему прямо в переносицу.

– Убери руку, Феликс, – тихо, без угрозы произнес Романцев. – Не делай глупостей. Одно неосторожное движение, и я стреляю. Мне очень жаль, Феликс, но я поступлю именно так. Теперь медленно, очень медленно сними кобуру и положи ее на пол. Без фокусов – я знаю, как ты умеешь обращаться с оружием.

Ураев некоторое время изумленно смотрел ему в глаза, на его щеках вздулись тугие желваки.

– Можно чуть побыстрее, – попросил Романцев, держа палец на спусковом крючке. – Вот так, умный мальчик. Теперь шагай к своему столу и принеси все упаковки с капсулами. Побыстрее, Феликс, ты же заинтересован, чтобы мы начали работать вовремя.

ТРИ МИНУТЫ.

Романцев отшвырнул кобуру в дальний угол операционного зала. Вернулся Ураев и бросил на стол несколько упаковок с разноцветными капсулами. Романцев, по-прежнему не спуская с него глаз, одним движением смахнул их в нишу.

– Ну? И что дальше? – с неприкрытой ненавистью спросил Ураев. – Давай, шлепни своего старого друга!

– Не горячись, Феликс, – миролюбиво произнес Романцев, впрочем, не забывая сопровождать стволом пистолета каждое движение Ураева. – Скоро ты получишь необходимые разъяснения. Два-три часа, мне больше не нужно. Через три часа я либо отдам ствол, либо вынужден буду пристрелить тебя.

– Пошел ты! – взорвался Ураев. – Сволочь!

– Еще какая, – Романцев растянул рот в улыбке. – Только не рассказывай об этом нашему общему дружку, а то он перестанет меня любить.

– Я же говорил Стоуну, что ты полнейшее ничтожество. Я его предупреждал! Может, когда-то ты и был стоящим человеком, но сейчас ты ведешь себя, как круглый идиот. Нет, ты – ноль, ты полное ничтожество.