— Не это самое жуткое, — тяжёлое слово взял Флорентин, — мы всего лишь слуги нашего Господа, но на нас возложена обязанность следить за родиной. И сейчас она в опасности. Наш народит подвергает истязаниям тот, кто должен его защищать, ибо то, что мы видим на улицах, ещё не верх безумия.
— О чём вы говорите? Данте? — Морс посмотрел на мужчину, но встретился с холодом в глазах, от которого инспектора пробрало. — Мы же вроде договаривались, что в нашем плане привлечь имперскую аристократию, обойтись без священничества и вообще оставить его одного.
— Флорентин, расскажи.
— Да, — священник чуть помедлил, вспоминая всё и через пару мгновений стал молвить. — Тот, кто зовётся Архиканцлером, не способен к управлению в стране, ибо его волей нарушаются установления Божии, попирается порядок нравственный и народ стонет от его руки.
— Подробнее.
— Мои клирики при его троне сообщают, что Архиканцлер размышлял о том, чтобы воззвать к израильским первосвященникам и коэнам*, чтобы они совершили в Храме за него всесожжение, — голос священника становился всё более тяжёлым, а вид его угрюмым. — Или он реально пускался в думы о том, дабы найти сильных колдунов вне Рейха. Он желает, чтобы его власти ничего не угрожало, но не возносит молитвы Единому Богу и Сыну Его Единородному, а хочет с помощью нечестивой магии найти поддержку.
— Но это не всё о чём говорит наш владыко, — в разговор вмешался Яго. — Мои источники при троне, затесавшиеся в охрану или бюрократический персонал, мусолят слухи, будто у правителя «крыша потекла» и чтобы его зад не слетел с трона, он хочет каждому гвардейцу во дворце, чиновнику и высшим «аристократам» в башку вшить отслеживатель мыслительной деятельности. Говорят, что такой у коммуняк есть.
— Да, — утвердительно произнёс Антинори, — один из моих агентов пробрался на закрытое мероприятие, где внемлил грязным обещаниям Архиканцлера в случае передачи десяти тысяч богомерзких устройств, передать часть территорий во владение Директории Коммун со всем населением.
— Он затеял государственную измену? — затянул Морс, на его сухих губах промелькнула улыбка. — Вы же понимаете, что ваша информация пока не подтверждена в достаточной мере. Даже если вы её озвучите, попытаетесь донести до власть держащих, то вам всё равно не поверят.
— Понимаем, — голос Данте прозвучал волной холода, — поэтому мы не станем привлекать аристократию или долго разрабатывать план. Морс, я прошёл долгий путь на службе, и от создания полк-ордена до самого нынешнего момента моей единственной целью была защита родины, — инспектор в этой речи несмотря на всю её безжизненность уловил что-то из бурных эмоций, угасшее и холодное, но всё ещё живое. — Я за всё это время мне приходилось воевать с сепаратистами, работать с предателями, а потом их отдавать под суд государя. Долгие годы я с полк-орденом следил за страной и не дам ей стать жертвой очередного припадка Архиканцлера, который превратился в безумца, держащегося за власть.
— Морс Сантьяго, мой брат прав. Ты видишь, что творится на улице, ты знаешь, что рано или поздно Архиканцлер соберёт народ, чтобы нас отправить на корм червям. Единственное, что сдерживает этого упыря, так то, что орден «Ангельской Стражи» стоит возле его дворца. Но я не знаю, сколько брат мой сможет держать «Стражу» у горла Рафаэля, — Яго сложил руки на груди. — У нас есть люди, которые готовы к спонтанной смене власти, а после вчерашнего «концерта», знатный народ задумается о… целесообразности его правления.
— «Концерт»?
— Именно. Это было феерическое представление маразма.
— А что именно там было?
Ответить решил Флорентин:
— Архиканцлер во всеуслышание заявил, что каждый в зале из представителей власти высшей, а именно — законодатели из Буле, министры из Имперор Магистратос, Верховные Судьи Трибунала обязаны омывать каждое заседание ноги ему, Рафаэлю, а так же собственноручно необходимо будет отправиться на чистку его туалетов, но делать они это должны голыми руками, — Флорентин приостановился, собирая мысли. — Он говорил, что это высший акт верности правителю. Если так дальше пойдёт, то он заставит народ из унитазов пить.
— Господин Данте, — осторожно начал Морс. — Я понял, что хочет сказать наш Отец, но вы поймите, что власть построена таким образом, что Архиканцлера все слушают на подсознательном уровне. К тому же, что нам делать с целым легионом его охранной гвардии и Стражами Шпиля?
— Тут наш инспектор прав, брат, — Яго повернулся к парню в камзоле. — Даже если мы как проскребёмся через охрану и сможем отправить того засранца на тот свет, что нам делать дальше? В народе мы прослывём не иначе чем предателями, ушлёпками, покусившимися на святое.
— У Рафаэля, когда он восходил к власти были свои рычаги пропаганды и манипуляции. Да и он был Лорд-Магистрариусом из Имперор Магистратос. А мы? Всего лишь кучка людей, которым небезразлична жизнь страны.
— Будем же уповать на Господа, что бы он либо образумил Рафаэля светом Истины Нового завета, либо чтобы наш план удался. Поверьте, не очень хочу, чтобы мы стали участниками бунта, но страна всё больше погружается во мрак.
— Когда я начинал работу с полк-орденом, — зазвучала холодная речь, — мы участвовали в операции против революционеров-либералов в Мадриде. Они пытались подкупить местного главу полиции, чтобы он перешёл на их сторону, но мы вовремя спохватились и указали Инспекции на беззаконие. Это было спустя год после «Часа предательства ангелов».
— К чему ты клонишь, Данте? — нервно спросил Морс.
— Для нас самое главное — отстранить от власти Рафаэля. Есть несколько методов это сделать — его ликвидировать, его объявить недееспособным либо поднимать всеобщую гражданскую войну, — Данте на секунду примолк, чтобы кинуть взгляд на часы и тут же продолжил. — Те из Мадрида хотели переманить на свою сторону силовую структуру, мы же можем сделать тоже самое.
— Ты говоришь о том, чтобы подкупить все военные чины? — усмехнулся Сантьяго. — Да ты оболдел что ли? Это же начиная от министра дел политических, глав службы обороны, службы нападения, службы внутренних дел и их внутренних управлений. Да ещё и тайных агентов нужно отыскивать. Или вы забыли про то, что все разведывательные и шпионские шарашки решили собрать воедино? Теперь у нас Единая Разведывательная Служба.
— Понимаем, — холодно вымолвил Данте, — поэтому нашей второй задачей становится установление полного паралича этих структур возле Императорского Дворца. Никто не должен будет узнать, что случится с Архиканцлером.
— В конце концов народ станет задаваться вопросами о том, почему Рафаэль столь скоропостижно покинул свой пост, — не унимается Морс.
— Люд будет слушать то, что ему внемлет те, кто несёт Слово Божие. Я поговорю с кардиналами, дабы они понесли весть о том, что устранение Рафаэля от власти есть необходимость, если он не образумится, — заверил Флорентин.
Среди заговорщиков наступил короткий момент молчания. Каждый понимает, что они тут обсуждают не поход в магазин и каждый их шаг внимательно отслеживается Архиканцлером. Но в то же время «око» Рафаэля притуплено его собственным безумием, ибо чем больше он заботится о сохранении власти, тем больше людей от него отворачивается и вскоре даже разведка может счесть, что новая власть куда предпочтительней безумного диктата этого узурпатора. Четверо решили сыграть в последнюю партию за судьбу Рейха. Всё началось давным-давно — когда ещё только Лорд-Магистрариус начал собирать вокруг себя заговорщиков и пришло к тому, что он сам стал целью заговора. Вероломно убив второго Канцлера, объявив охоту за верными Империи людьми и сделав заботу о власти единственным смыслом существования, Рафаэль сам себя обрёк на заговор у трона. Каждый из здесь сидящих не просто рядовой гражданин. Флорентин Антинори — глава Империал Экклессиас — церкви, имеющей свои военные силы; Данте Валерон — магистр ордена «Ангельской Стражем» — суверенной организации, которая любую разведку или войска Рейха превзойдёт в подготовке, мастерстве и технике; Сантьяго Морс — Генеральный инспектор Государственной Инспекции Расследования Преступлений; и Яго Валерон, поставленный над специальным разведывательно-гвардейским подразделением. Все они немало прошли, выстояли в десятках войнах и готовы встретиться с последним врагом благоденствия Империи Рейх.