С Марфой у Вари были отношения сложные — не близко подпускала Варя девочку. Если и привечала, то не столько лаской, сколько поучением, а поучения без ласки не очень-то доходили до сердца. Варя это поняла, сохранив в своих отношениях с девочкой расстояние... Может быть, поэтому нехитрый бабий секрет, которым поделилась Саня с золовкой, вызвал у той радость неслыханную: загадан сын. Ну, разумеется, может быть, и дочь, но в семье настроились на сына. Настроились столь определенно, что дали ему даже имя: Глеб. Марфа и Глеб — хорошо.
А Саня затревожилась не на шутку. Каким будет это ее дитя, и примет ли оно Марфу, а Марфа его? Вот так размышляя, быть может печально размышляя, Саня поглядывала сейчас на поляну, залитую недавним дождем, по которой носилась на своем велосипедике Марфа... Саня не помнит, как оборвалась нить ее раздумий: велосипед лежал, будто опрокинувшись на спину, вверх колесами — Марфы не было.
Саня ворвалась в рощу, в самую тьму подлеска, и, разгребая зеленую тину кустов, раздирая их, расшибая, закричала на всю рощу:
— Марфа, Марфа!..
В ответ только оборвалась с высокого высока неведомая птица да метнулся табунок лесных ос, неестественно золотой в луче полуденного солнца. Она вернулась на поляну, подняла велосипед, не зная, что с ним делать, — поручни хранили еще тепло Марфиных рук.
— Марфу украли! — произнесла Саня и, бросив велосипед, помчалась к дому.
Только сейчас, когда вот это сшибающее наповал «Марфу украли!» было произнесено, Саня постигла смысл происшедшего. Она ворвалась в дом и лицом к лицу столкнулась с Варей.
— Марфу украли!.. — произнесла Саня тихо — она указала глазами на поляну, посреди которой лежал брошенный велосипед. — Я знала, что так будет, я понимала, что не минуть мне этого... Украли Марфу!.. Украли, украли!..
Она заплакала в голос.
И тут Саня вдруг припомнила, что Севы нет в городе, что его услали в поездку по далеким заволжским селам на долгих три недели. В сутолоке мыслей, которые завладели ею в эти минуты, она об этом не подумала.
— Что же делать? — спросила Саня, спросила не столько Варю, сколько себя. — Ехать надо, ехать тотчас, но куда я ткнусь одна?
— Почему... одна? — спросила Варя. — А я?..
Саня взглянула на Варю не без участия, будто увидела ее впервые. Никогда прежде Саня не видела ее такой худущей. Не хочешь сказать, да скажешь: «Доска гладильная». Может быть, прежде у Вари было все, что должно быть при женщине, но жестокое одиночество иссушило ее... Но вот что забавно: как все холостяки, Варя любила себя безмерно. Как все обреченные на бобылье житье-бытье, все бы она себя охорашивала да поглаживала, благо ладонь скользила по Вариной фигуре без задержки...
— В самом деле поедешь, Варя? — спросила Саня.
— Поеду.
— И денег дашь? Тут денег потребуется пропасть! Вон какие концы: от Черного моря до моря Белого и обратно!.. Дашь, Варя?
Саня знала: богаче Варьки не было во всей округе — ее бобылье житье-бытье было денежным — умела пробавляться малым и копить, самозабвенно копить.
— Дашь денег, Варенька?..
— Дам, конечно... — Она задумалась. — Было бы повольней со временем, кинулась бы к Снегиреву. Убей меня господь, отыскал бы Марфу...
Варя умчалась, а Саня задумалась: не впервой она вспоминает этого милицейского Снегирева... Кто он ей? Однокашник-однопартник или тайный вздыхатель? Варя умчалась, в наказание оставив тишину первозданную и эту поляну, видимую из окна, которая всей своей пустынностью точно вопила о происшедшем.
И Саня подумала, что за всем этим еще была поездка безбрежная... Хватит ли на все это сил? Но Варя умчалась, и след ее простыл. Что только Саня не передумала за эти три часа! И точно по кругу, ее мысли возвращались к Марфе. «Умру, а отыщу Марфу! — говорила она себе. — Нет мне домой дороги, если не найду ее...»
Варя вернулась, когда город заволокло вечерней тенью: конечно же была у Снегирева.
— Веришь, город поставил вверх дном... — сказала Варя о Снегиреве. — Да, да, взял и перевернул, а потом поднял и еще потряс вот так, — она сделала движение руками, стараясь воссоздать, как всемогущий Снегирев оторвал город от грешной земли и, удерживая его на весу, потряс. — Нету Марфы в городе — умыкнули, как есть умыкнули!..
Они сидели сейчас в противоположных концах комнаты, будто бы намертво припаянные к своим немудреным стульям.
— И что он велел делать... Снегирев?
— Явиться в Москву и засечь, что в эти две недели уходит в Порт-Судан, встать как на вахту!.. Неважно, где эта будет вахта... в Одессе или Владивостоке... Встать!