Мне от чего-то даже понравилась такая жизнь, ходишь и сносишь нулевых монстров, только спать было чутка, совсем малость, капельку некомфортно и одежда уже к коже прирастала как панцирь у пауков… Насладившись простой жизнью и набив сумку под завязку, я покинул рощу мной обетованную. Еще раз спать на земле не хотелось, да и вода уже кончилась, хотя перед уходом из города я максимально заполнил курдюк для воды, поэтому пришлось идти ночью.
Свет от трех лун разгонял темноту. Мир словно пропустили через черно-белый негатив, добавляя в унылую тональность разноцветные искры, которые отражались от капелек росы. Улыбка от созерцания это картины была такой же, когда я в детстве смотрел мультики, где герой пробегал по темной поляне в лесу или по бескрайнему полю, а за ним словно покрывало поднимались светлячки, освещая все-все вокруг… это было волшебно и завораживающе. Видеть нечто подобное в живую было для меня счастьем, и я глазел по сторонам, насколько хватала взгляда, улыбаясь как все тот же невинный ребенок, когда-то лицом прилипавший к экрану телевизора. Жаль, что картинка хоть и была красивой, но совершенно беззвучной. Было слышно шелест листьев, скрежет деревьев, монстрячьи выкрики в глубине леса, одинокие и унылые робкие трели птиц… Летняя ночь не заполонялось ночным гамом стрекотаний разных безобидных букашек и ночными песнями счастливых летней поре нарядных пташек. Чувствовалась безжизненная пустота, словно вырезали нечто важное. Или может, мне так кажется, и мой глаз просто не наметан замечать мелкую живность, вроде ежей и белок. Думаю, я даже рад, что они меня не замечают и мы расходимся как в море корабли.
Любуясь местной природой, я неспешно продолжал свой путь. С рассветом краски почернели и пропал блеск, это неприятно резануло память, когда я совсем недавно умирал. Но потом лучики солнца начали прорубаться в эту тьму и насыщать мир жизнью, придавая ему тысячи тонов и расцветок. К сонным стражникам на воротах я пришел, когда на фоне города солнце уже высунулось до середины.
Стража проводила меня ленивым взглядом, неужели тут так спокойно? Нет каких-то фанатиков, человекоподобных монстров, оборотней, просто иностранных шпионов, бандитов? Так или иначе я не вызывал у них ничего кроме ничем не прикрытого пренебрежения и презрения. Что ж, держим путь к Вальдии.
Глава 10. Опьяняющий ветер перемен
Знакомая дверь пугала. Что меня за ней ждет? Я немного привязался к робеющей перед толпой девочке, хоть она и была каргой постарше меня, хотелось, чтобы дела у нее шли в гору. Ведь Вальдия много старалась ради своего желания открыть лавочку… А точно ли своего, учитывая ее нервную мамашу? В любом случае она прилагала силы, но внешне за мое отсутствие ничего не поменялось. Я шмыгнул носом, постучался и открыл незапертую скрипящую дверь. В холле было пусто, но на одной полке-витрине появилось несколько одиноких рядов каких-то флаконов. Кажется, это все видимые изменения, произошедшие в мое отсутствие. Я прислушался к звукам в лавке, тишина.
— Да етить вас, нервных. Вальдья! Ты дома? Выходи сова, медведь пришел! — Разорался я, входить в уже чужой дом и лавочку без спросу казалось странным.
Сверху заскрипели доски, кто-то начал спускаться вниз по стучащим ступенькам.
— Кого там принесло… ТЫ?! — Застыла на лестнице мамочка Вальдии в каком-то халатике на едва одетое в рубашку тело.
— Здасте. — Разочарование само вырвалось наружу. — Ну, я… по делу. Деловому. К Вальдии, если можно. Она, кстати, где? Обычно с утра пораньше носилась, спать мешала и донимала всякой ерундой, вроде походов за водой.
— Нашелся, гад. Бледный как смерть, от нее тоже убежал? — С издевкой спросила мамаша.
— Видно, что я вырывался и убегал? Просто немного не повезло. Хотя конкретно так не фартануло, даже удивлен, что все на месте и ходить могу.
— И зачем приполз?
— Дело есть! Сказал же! Меня добрые люди подлатали и помогли в трудную минуту, а долг платежом красен. Сперва нужно зелья вернуть, я видел, как Вальдия смогла своими рецептиками мужиков поднять на раз-два. Да и не обманет, наверное, по старому знакомству.
— Какие долги ты выплачивать собрался, оборванец! Себя-то видел? — Высокомерно задирал нос вздорная женщина. Так, держи себя в руках.
— Меня как бы в этой броне и одежде неделю назад чуть стая клыкачей не разорвала, когда я со стены упал весь переломанный. Так что я горжусь этой одежкой! Хотя и, вправду, у нее вид совсем не очень. И долгов я за собой не оставляю! Вот, травы собрал и еще соберу, мне нужна двадцатка зелий лечения. Денег у меня нет, так что я принесу ингредиентов еще для двадцати бутыльков.
— И Вальдия будет тебе их варить за так? У нее талант! А ты точно принес не то, что нужно и не так как надо. Времени и сил на обработку уйдет куда больше. Думаешь, она тебе все по старой дружбе сделает?
— Слышь, ты, старая кошелка! С самой первой секунды нашего знакомства ты меня бесишь! Бесишь своей спесивостью и натуральным дебилизмом! Чем я заслужил такое отношение? Что с тобой не так! Муж не дает что ли? Правильно делает мужик! — Начали пробиваться наружу мои яркие и чистые чувства. У нее просто талант, так быстро меня до белого каления довести не каждый сможет.
— Сопляк, следи за языком. — У нее волосы, кажется, на макушке от злости встали дыбом.
— Пускай Вальдия сама решает, как ответить мне! Образ ребенка у нее только как прикрытие работает! — Спокойно. Тебе и так плохо и ты еле живой, у нее же ведь сил хватит, чтобы…
— Я тебя сейчас обратно закапаю в яму, из которой ты вылез! — Угрожающе двинулась на меня мама Вальдии.
Это все, это трындец — у меня котелок начал кипеть не на шутку!
— Ну, давай, кошелка старая! Нападай! Разомну свои сломанные косточки!
Я с металлическим лязгом отбросил в сторону оружие и аккуратно положил сумку на порог, чтобы уровнять шансы в честном кулачном бою и не допустить поножовщины. Мамашка была настроена серьезно, но во мне тоже кипела жгучая неприязнь. Я утер кулаком нос и встал в боксерскую стойку, прикрывая критически уязвимы живот, в котором происходило невесть что.
— Как жука раздавлю!
— Давай-давай! Подходи! Один раз ты уже проиграла и во второй раз я тебя отхреначу!
— Тебе повезло тогда, гад ползучий! — Она не решалась нападать и ходила вокруг меня со сжатыми кулаками.
— Это ты, сволочь, напала на спящего! Ты хоть видела мое прекрасное безмятежное личико во сне? Конечно, видела и расцарапала, ведьма, от зависти!
— В каком месте ты прекрасен? Урод бледнокожий, упыри и то видок получше имеют!
— На свидания с ними ходила, карга старая? Они как раз по тебе! — Рука в нерешительности дрожала, готовясь поймать оппонента одним точным встречным ударом.
— Ты-то когда от сиськи отбился, щенок! Как ты смеешь, что-то говорить про меня! Тюфяк бесхребетный!
— А тебе можно, значит, меня оскорблять, стерва!
— Щас я тебе видок-то поправлю!
— Я только слышу! Собака тявкает, караван идет!
— Ну, все тебе конец!
— Тебя переживу, ведьма! И на могиле станцую. А потом…
— Что? — Раздался в дверях тихий шепот, а следом по пулу со звуком грохочущего стекла покатились какие-то бутылки.
Я посмотрел на входящего. Там в пороге стояла растерянная Вальдия. Но я даже сразу ее не узнал, живые глаза впали и посерели, а под ними были черные большие мешки. Тоненькое лицо имевшие точенные черты вспухло, и белоснежная кожа потемнела, тоненькие аккуратные губы были обветрены и искусаны до мяса. Привычная мантия, которую Вальдия бережно берегла как могла и постоянно чистила, стала неряшливой и мятой… Неожиданно в нос ударил едкий запах перегара, я перевел взгляд на две болтающиеся по полу двухлитровые булькающие бутылки. Я с полным охреневанием и непониманием посмотрел на мамашку.
— СЛЫШЬ, МАТЬ! Ты, что тут устроила! — Негодующе заорал я во всю глотку.
— НЕ ОРИ НА МЕНЯ! — Попыталась она меня перекричать.
— Тарис… — Дрогнувшим голосом выдохнула Вальдия. — Прости…