Раненый зверь единым рывком дернулся и соскочил. У копья каменный наконечник, на нем нет выступов или крюков. Врага ни зацепить, ни удержать. В нос ударил солоноватый запах свежей крови. К вою раненого добавились ещё грозные голоса. Стая вышла на охоту. Глупо было потрошить гноллов на пороге своего укрытия, но все мы сильны задним числом.
Пух забился в глубину берлоги и тревожно рычал. Ветки создали естественную преграду и двое волков не могли разом пробиться вниз и нахрапом попасть в берлогу. Осада. Всю ночь волки не теряли надежды взять нас измором. Они наскакивали на ограду, пытались растащить ветки, но непрерывные уколы копья надежно скрывали нас от захватчиков. Хорошо хоть не рыли подкоп, плотная корневая система дерева не давала такой возможности, защищая не хуже железобетона.
Лишь когда рассвело волки убрались восвояси. Около получаса я лежал и прислушивался к доносящимся звукам, не решаясь выбраться наружу. Первым отреагировал Пух. Он продолжал тревожно оглядываться и ерошить шерсть, но подошел к самому выходу из берлоги и вдумчиво втянул воздух в ноздри. После чего взглянул на меня своими пуговками черных глаз, наклонил голову в легком кивке и вышел наружу. Кивающая росомаха — и привидется же такое! Через пару минут и я следом выбрался из берлоги.
Сомневаюсь, что после сегодняшней ночи волки нас отпустят и не будут мстить. Чувствует мой барометр везучести, что это только начало. Мало было мне гноллов для счастья — получите распишитесь братьев их меньших. Хоть прикладное пособие на реальных фактах пиши: «что такое не везёт и как с этим жить дальше».
После ночного шоу долго задерживаться у берлоги не стал. Мало ли, зрители не все успели на представление. Стоило выйти на воздух, как улучшенный навык Следопыта начал отрабатывать вложенные в него очки. Возможно, шагая по зимнему лесу, волки ставят лапы след в след, но это не наш случай. Они истоптали практически все пространство перед берлогой, куча разрозненных следов, вырытая яма с костями и разбросанные куски трупов по всей поляне. Только благодаря новым знаниям эта чехарда складывалась в единую картину. И в сторону гор, куда скрылась стая, я ни за какие коврижки не пойду. Значит, без вариантов — к морю.
Двигался медленно, присматриваясь ко всем следам, то и дело попадавшимся мне на глаза. Накопившаяся усталость бессонной ночи брала своё. Хотелось чашечку крепкого кофе, но где его возьмешь среди леса, тут днем с огнем не найти пит-стоп кафе с горьким американо.
Только через пару часов в кронах появились просветы и я наконец выбрался из хвойников в лиственную часть леса. Тут было намного светлее, кроны деревьев образовывали пустоты, а под ногами шуршала высокая трава. Временами встречались незнакомые цветы. Деревья здесь поистине гигантских размеров, их стволы достигали нескольких обхватов в ширину. Таких великанов раньше мне не приходилось видеть даже в заповедниках.
Шаг. Шаг, еще шаг. Практически неизменный пейзаж. И вот в какой-то момент я оказался на небольшой полянке и в упор не понимаю, как на ней очутился. Видимо, мозги полностью сдали и кусок жизни стерся из памяти. Катастрофа. Огляделся. Прямо перед моим носом росло массивное дерево, неуловимо похожее на старый раскидистый дуб, только форма листьев оказалось немного иной, практически как у каштана. Но главным достоинством оказалась четырехметровая высота от земли нижних ветвей. Волки точно не заберутся.
Перекинул веревку через ветку, посадил в куртку Пуха и на руках, опираясь ногами о ствол, забрался наверх. Разместился с комфортом, где расходились от ствола три крепких ветки. Примотал себя к одной из них для безопасности: страховка не бывает лишней. Думал, что делать с мелким, но вопрос решился сам собой. Оказалось, что Пух прекрасно карабкается по веткам, цепляясь за кору острыми когтями. Пришла наконец пора мне хоть немного отдохнуть.
Пробуждение оказалось нервным. Среди темноты глубокого сна внезапно появились холодные, темно-зеленые зрачки. Они приближались, смотрели в одну точку, словно заглядывая в самую душу, пытаясь пробить в ней сквозную дыру. Сон сняло, как рукой. Распахнул глаза, не понимая где очутился, и лишь ствол дерева и веревочная привязь вернули в реальность. На лес опустился вечерний сумрак. Пух мирно сопел на соседней ветке и лишь когда я стал активно двигаться приоткрыл с ленцой один глаз.