На ловлю отправлялись во время отлива, а как только начинался прилив, возвращались на корабль. Иногда ловцы заплывали довольно далеко от корабля, один раз они отъехали на 10 километров. Если море начинало бушевать и лодки не в состоянии были возвратиться к кораблю, они подплывали к вельботу Янсена. Малайцы перелезали в вельбот, а лодки привязывались к его корме. Вы, может быть, спросите, что делал во время этих поездок я? Я почти всегда оставался на корабле один, с собакой Янсена. На мне лежала важная обязанность — я вел счет раковин, добытых каждым ловцом. Это было необходимо для расчета с малайцами.
Каждая поездка длилась часов около шести. По возвращении на шхуну малайцы сдавали мне раковины, по 20–40 штук каждый. Я раскладывал их длинными рядами на палубе и оставлял так на всю ночь. На следующий день я очищал их, а затем открывал крепким ножом. Не в каждой раковине я находил жемчужины. Случалось иногда, что откроешь сотню раковин, одну за другою, и все — без жемчуга. Жемчужина обыкновенно скрывается под мясистой складкой тела моллюска — жителя раковины. Она ведь не что иное, как слои перламутра, отложенные моллюском. Если в складки тела моллюска попадет песчинка или там поселится какой-нибудь маленький паразит, то они раздражают нежное тело моллюска. Тогда-то и начинается выделение перламутрового слоя. Слой за слоем покрывает песчинку или паразита. В конце концов получается жемчужина. По своему химическому составу перламутр — известь. И только потому, что эта «известь» определенным образом выделилась из тела, легла слоями, приняла особую форму — она получает ценность. Жемчуг — это такая же «красивая форма» извести, как алмаз — угля, графита.
Пустые раковины мы не выбрасывали, а прятали. Они и без жемчуга представляли немалую ценность: внутренняя сторона их была покрыта перламутром. В те времена (1864 г.) за тонну раковин платили около 2 000 рублей. Жемчужины я прятал в ящики из орехового дерева. Стоимость наших сокровищ, увеличиваясь изо дня в день, достигала уже многих тысяч рублей. Но об этом — после. Я тогда не имел никакого представления о ценах на жемчуг, да и откуда мне было знать это? Капитан Янсен уверял меня к концу ловли, что мы имеем чистого жемчуга на каких-нибудь 500 рублей, не считая раковин, которых набралось до 30 тонн. Самая крупная жемчужина, найденная нами, имела форму кубика и была около 3 сантиметров длиной. Но она была плохого качества, так что стоила немного. Лучшая же жемчужина была величиной с воробьиное яйцо, великолепного цвета и вида. Некоторые жемчужины были прекрасного розового цвета, другие — желтого, но большей частью попадались чисто белые.
Величайший враг ловцов жемчуга — акула. Но в тех водах, где мы ловили жемчуг, был еще враг. Он наводил на малайцев ужас. Это был огромный осьминог. Отвратительные чудовища угрожали малайцам не только под водой. Они нападали и на лодки. Забросив свои огромные щупальца в лодку, они охватывали ими неосторожно наклонившегося над водой человека и тащили его в воду. Один из наших ловцов чуть не сделался добычей такого осьминога. Каждый вечер, возвратившись с работы, малайцы связывали канатами свои лодки и привязывали их к корме шхуны. Однажды ночью поднялся сильный ветер, полил страшный дождь, и на следующее утро все лодки были полным-полны водой. Янсен приказал вычерпать воду. Во время этой работы один из малайцев заметил в море какой-то странный черный предмет. Малаец так заинтересовался им, что прыгнул в воду, чтобы получше рассмотреть, что это такое. Не успел малаец нырнуть, как перед ним очутился огромный осьминог. Осьминог сразу бросился на перепуганного малайца. Малаец не растерялся, он понял угрожавшую ему опасность и быстро поднялся на поверхность воды. Чудовище погналось за малайцем и, пока тот карабкался в лодку, успело охватить своими гибкими щупальцами не только человека, но и лодку. Перепуганные малайцы бросились на помощь товарищу. Они пытались убить осьминога гарпуном, но ничего из этой попытки не вышло. Тогда некоторые, наиболее находчивые, бросились с веревками в воду. Они опутали этими веревками и осьминога и его живую добычу. Осьминога вместе с малайцем кое-как втащили на вельбот. Там, после долгих усилий, несчастного малайца вытащили — его тащили просто за ноги! — из ужасных объятий чудовища. Малаец уцелел только потому, что ему удалось нанести своим ножом несколько ран осьминогу. Раненое животное не могло быстро опуститься в глубину, — это и спасло малайца. Будь осьминог цел, он ушел бы на дно, и малаец задохнулся бы.
Туловище осьминога имело цилиндрическую форму. На переднем конце его было прикреплено 8 больших щупалец, усаженных присосками. В глубине венца щупалец помещался рот, вооруженный словно большим крепким клювом. Глаза осьминога — большие, черные — поблескивали на грязно-серой коже. Это было отвратительное на вид животное. Его щупальца судорожно извивались, тянулись, хватали. Одно из щупалец так присосалось своими присосками к борту вельбота, что его пришлось отрубить; только тогда щупальце отцепилось.
После этого случая малайцы всегда брали с собой в лодки топоры, чтобы иметь возможность обрубить щупальцы осьминога, если он нападет на них.
Иногда нас беспокоили акулы; впрочем малайцы, по-видимому, не очень-то их боялись. Напротив, они даже гонялись за ними. Малайский способ охоты на акулу может показаться невероятным по своей простоте и смелости. Когда появлялась акула, малайцы — трое-четверо на лодке — выезжали к ней навстречу. Подъехав близко, самый сильный из малайцев перегибался через край лодки и старался пронзить акулу копьем. Как только это ему удавалось сделать, все остальные, бывшие в лодке, поднимали страшный крик и визг и били веслами по воде, чтобы этим заставить других акул, если такие были поблизости, уйти от лодки. Раненая акула не отплывала далеко. Она обычно плавала тут же, невдалеке от лодки: рана ослабляла ее.