Нарисовав какое-нибудь животное, я рассказывал о нем, что знал. Всегда я старался дать им сведения о пользе или вреде того или другого животного. Делал я это потому, что туземцев именно это и интересовало. Они постоянно спрашивали, видя новое изображение: «Его едят?»
Мои дети умерли впоследствии, мальчик и девочка, один за другим (в 1891 и 1892 гг.).
К этому времени я по внешности уже мало чем отличался от туземца. Помогало такому сходству прежде всего постоянное смазывание кожи смесью угля и жира. Это хорошо защищало кожу от укусов насекомых, а кроме того и от жары.
Когда я после смерти Гибсона поселился в этой прекрасной местности, то мне даже и в голову не приходило, что я проживу здесь много лет. Ни по мере того как проходил год за годом, не только мысль, но даже и само желание вернуться в культурные страны меня покинуло.
Теперь я был вполне доволен своей участью. Не знаю, согласился ли бы я вернуться на родину, если бы за мной приехал целый караван, чтобы увезти меня отсюда вместе с женой и детьми. Я не раз имел за эти годы случай вернуться на родину, но всякий раз отказывался от него. Я чувствовал, что не в силах буду бросить свою семью. А разве смогла бы Ямба жить в Европе?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Великая тьма. — Порох. — Любопытная находка. — Горящий плот. — Среди змей. — Опасный враг.
ПРОЖИВ без малого двадцать лет в этой прекрасной гористой стране, я за это время был свидетелем многих интересных явлений и событий.
Однажды тьма объяла всю страну. Только на краю горизонта виднелась узенькая полоска огненного зарева. Воздух был пропитан тончайшим пеплом, садившимся на луга, горы, леса и холмы в таком количестве, что ом покрывал густым слоем всю растительность и затягивал поверхность воды в озерах, ямах и болотах. Я сразу понял, в чем дело. Это было чисто вулканическое явление. Уже много лет спустя я узнал, что это были отголоски знаменитого извержения вулкана Кракатоа.
Такие явления, как описанное, повергали туземцев в неописуемый ужас. Они были убеждены в том, что это особое наказание, проявление гнева «духов» и т. п. Я пытался рассказать им о вулканах, но ничего-то они не поняли. Так они и остались при своем мнении.
Другим явлением, также сильно напугавшим туземцев, было солнечное затмение. Никогда мне не приходилось видеть такого ужаса, как при этом случае. Вдруг, среди яркого полдня, наступила мрачная ночь. Туземцы перепугались, они жались ко мне, словно я мог их защитить от этого неведомого врага. Затмение продолжалось долго. Туземцы решили, что наступила ночь, и понемножку разбрелись по своим шалашам. Но страх сказался и тут — обычного вечернего пения не было.
Мне очень хотелось показать туземцам что-нибудь позанятнее. Порох был бы очень подходящ для этой цели. Все необходимое у меня было под руками — селитра, сера, уголь. Я пробовал делать смесь в самых разнообразных пропорциях, но получал такой плохой порох, что он не взрывался, а только вспыхивал. Я долго старался, но так ничего и не добился. Порох был мне нужен не только для «демонстрации», я хотел воспользоваться им для добывания кое-каких нужных мне камней и минералов.
Хорошего пороха я так и не изготовил. Но мой порох хорошо вспыхивал. Эти вспышки очень интересовали туземцев. Они никак не могли понять — откуда брался огонь, почему горит «земля» там, где я трону горящей лучинкой. Конечно, все это было отнесено, как и всегда, на счет моих «колдовских» способностей.
Очень хотелось мне поразить туземцев видом льда. О льде-то они уж никакого представления не имели. В окрестностях была одна очень холодная пещера, и в ней студеный ключ. Я набрал воды в несколько мехов, положил их в самом холодном месте пещеры и засыпал селитрой. Опыт, однако, не удался, вода не замерзла.
Как-то я совершал небольшую прогулку в окрестностях наших гор. Случайно я заметил небольшой ручеек какой-то зеленоватой жидкости, струившейся из каменистого грунта. На воду эта жидкость не была похожа. Оказалось, что это нефть. Наполнив нефтью кенгуровый мех (времени на это потребовалось немало — нефть чуть просачивалась из почвы), я отправился домой. Дорогой я долго раздумывал о том, какую пользу я могу извлечь из этой находки.
Придя домой, я никому ничего не сказал. Из древесных сучьев я соорудил небольшой плот, предварительно сильно пропитав весь материал нефтью. Кроме того я поместил на плоту большой кожаный резервуар с нефтью, замаскировав его листьями и ветками. Покончив со всем этим, я спустил плот на воду нашего озерка.
Все было готово. Я послал известить все соседние племена, чтобы они приходили поглядеть, как я «зажгу воду в озере». В те времена я пользовался громкой славой и известностью среди туземцев. Они не замедлили явиться на мой зов.
Под вечер, когда уже стемнело, на берегу озерка собралась большая толпа туземцев. Я зажег свой маленький плот, поднял на нем небольшой лодочный парус и оттолкнул его от берега.
Плот очень глубоко сидел в воде. Когда он медленно плыл, окутанный дымом и пламенем, то действительно казалось, что горит вода. Туземцы были поражены. Они стояли молча, затаив дыхание, и смотрели на «чудо» до тех пор, пока не догорела нефть и не погас огонь. После этого они поспешили по домам — рассказать о новом «чуде» белого человека.
Громкая слава о моих «великих делах» возбудила зависть и недовольство среди многих туземных кудесников и чародеев. Очень был озлоблен и колдун нашего племени. Он утратил всякий авторитет, как только я поселился здесь: он не мог делать таких «чудес», как я. И вот он начал распускать всякие слухи. Он говорил, что я не «колдун», что я просто ловкий обманщик, что все мои «чудеса» вовсе не чудеса, а самые обычные вещи. Он ни разу не упускал случая осмеять мои поступки и вообще всячески старался подорвать мой авторитет и мое влияние среди туземцев. Время шло, и вот я начал замечать тревожные признаки. Очевидно, агитация местного колдуна давала кое-какие результаты. Мне необходимо было победить своего врага. Я должен был показать «чудо», которое затмило бы все предшествующее. Мало того новое «чудо» должно было быть таким, чтобы местный колдун никак не смог повторить его (он пытался повторять кое-какие из более простых «чудес белого человека»). Мне нужно было сохранить свое влияние — ведь от этого зависела моя жизнь в этой стране.