«Как странно… Я что-то могу чувствовать помимо голода и огорчения?»
Камень попал в стекло двери, но это было не достаточно громко, чтобы другие заметили.
«Нужно еще громче…»
Глаза наткнулись на камень более массивного размера, и после броска в дверь — раздался более громкий звук, который привлек внимание еще парочки людей.
«Душа» требовала еще более громкого звука, и в мои руки попался красный камень, я даже вспомнил его название и значение цвета.
Кирпич полетел в дверь, сопровождаясь громких ударом, что привлекло внимание еще большего количество «моих», которые в момент надавили на стекло, в сопровождении треска стекла.
«Оно трескается, нужно еще что-то… Еще один кирпич?»
Благо он оказался не так далеко, и когда он влетел в дверь, появилась более серьёзная трещина. И большее количество людей надавили на дверь.
Трещина расширялась, становилась больше и больше, и вот-вот должна была разрушить «ограду».
Но…
«Нет, они же могут войти раньше меня… Они заберут мою еду!»
Я разочаровано зашипел от собственной тупости. Мне нужно было спешить и искать решение ситуации, которую сам же и создал.
Дверь сломалась, и люди начали поток заходить внутрь, под крики жертвы.
Мои глаза нашли ее силуэт и определили, что она ушла вглубь магазина, а значит я могу найти ее раньше остальных. Но…
Послышалось пару хлопков, и группа из шести людей, кто первой волной «голодных» ворвалась в магазин — была свалена на повал.
«Они сопротивляются? Они могут убивать нас? Почему они не бояться?»
Очередной хлопок, и первый, кто послушался меня — па замертво.
«Как они отбиваются от нас? Чем они отличаются от моей предыдущей еды? Она же просила пощадить и спокойно приняла свою „полезность“ мне… В чем дело?»
Хлопок сработал как зов к обеду, и окружающие магазин — ринулись внутрь, под крики и очередные хлопки.
«Мне нужно что-то предпринять, пока они не съели „обороняющуюся“ жертву…»
Я присмотрелся к бою с едой, и обнаружил, что в руках некоторые держали странные металлические прутья, удары которых — разбивали головы людей напополам, и те в конечном итоге лежали, истекая мозгами и бурой кровью.
Пришло ясная мысль — они опасны, и на месте того разрезанного — мог быть я.
«А мне дорога моя жизнь? А меня ждёт тот самый бог?»
Люди спотыкались об тела своих собратьев, и с недовольным шипением падали на пол, в попытках встать. Следующие волны — спотыкались об очередных «упавших», или все-таки проходили по ним. Они были чрезвычайно глупы.
«Почему они настолько безмозглые? Ведь если бы работали группой, то еда была бы уже опробована!»
Глядя на металлические прутья я понимал, эти вещи очень опасны, и могли держать нас на расстоянии. Это было оружием, оружием, которое могло ранить или убить нас. Но «мои» не понимали этого, протягивая руки вперед, лишаясь их так же быстро, как и голов.
«Это не добыча, а хищники… Они охотятся на нас? Нет… Они защищаются…»
Вскоре, мысль о том, что я слишком долго за всем этим наблюдаю — вывела меня из легкого транса размышлений.
«Какого черта я стою и смотрю за всем этим? Так я могу остаться без еды! Но что мне делать?»
Пришла ошеломительная идея, если жертва держит меня на расстоянии, точнее — нас, атакует на расстоянии, то почему бы мне этого не сделать? В руках оказался все тот же кирпич.
— Васян, большую часть мы порешали! Еще чуть-чуть продержаться и…
Его голос оборвался после удара кирпича в голову.
«Попал!»
Он ошарашенными глазами посмотрел сначала на кирпич, а потом на меня. По его лицу пошла кровь, и насыщенный запах еды ударил в мой нос.
А вот другие — как будто познали ярость, и стали более рьяно двигаться, дабы добраться до еды.
И жертва упала, упала прямо в руки моих собратьев.
«Боже, я облегчил им задачу…»
Под крики других жертв, мои «друзья» бросились поедать павшего. И они были настолько жалкими, что не реагировали на атаку. Они не отбивались и тупо жрали. Умирали и жрали.
— Лена, оставь его, его уже не спасти! — закричала одна из жертв, — Нужно уходить!
«Они собрались уходить? А нет, не собрались… Они уже уходят!»
Но никто не пытался остановить их, все были увлечены поеданием павшего. Я смотрел на них и думал, сколько мне нужно будет голодать, чтобы стать таким же, как они.
«Сколько мне осталось времени, чтобы мною повелевал голод? Нужно ли мне становиться таким?»
Я обдумал вариант с преследованием выживших, но сразу же оставил его, ибо их было много, а я один. И они были очень опасными для меня.