— Спасибо, был бы очень вам признателен. Елена Проклова мне пообещала хорошего режиссера найти, так что с этим проблем не будет. Я думаю англичан привлечь в мой проект в качестве финансирующей стороны. Не снимать же мне опять в Англии клип теперь уже на русскую песню.
— Это ты правильно мыслишь. Я им сегодня позвоню и предложу. А ты сценарий сразу на английском и на русском напечатай. Если печатать некогда, вон мою секретаршу попросим, она тебе не откажет.
— Отлично. Я так и сделаю. А в благодарность в массовку её возьму сниматься. Думаю, это ей понравится больше, чем коробка конфет или духи. Как, вы не против?
— Забирай, только в нерабочее время. Я тут слышал краем уха, что ты опять помог Юрию Владимировичу, правда как, не знаю.
— Да, было такое дело. Детали рассказывать не могу, так как о них знают только три человека.
— Молодец, Андропов тобой очень доволен. Твою группу «Демо» на майские праздники никто не пытался заставить выступать?
— Заставлять не пытались, видимо догадывались, что меня теперь нахрапом не возьмёшь, но тонко намекали. Так у меня и так в субботу и в воскресенье два концерта. И сегодня вечером я со Светланой перед Брежневым и премьер-министром Великобритании выступаю. На первомайскую демонстрацию в понедельник мы, конечно, обязательно с ней сходим, а потом будем отдыхать. У меня в Москве после приезда график стал ещё более плотным, чем во время гастролей в Лондоне.
— Правильно, здесь ты ещё и личным порученцем Андропова работаешь.
Наконец принесли готовые документы. Только я один их так загружаю, а сколько таких в день к ним приходят. Надо будет подарки купить всем троим, быстро и хорошо они работают.
Я попрощался с Ситниковым и поехал к Краснову. Анатолий Сергеевич, теперь уже просто Анатолий, в кабинете был не один. У него сидела Алла, которая при моём появлении сделала серьёзное лицо и строгим голосом спросила меня:
— Кравцов, где тебя носит? Ты мне песню обещал, а я сегодня вечером улетаю.
— Здравствуй, Алла, — сказал я и чмокнул её в щеку. — Я тоже рад тебя видеть. И труженикам музыкальной редакции большой привет.
— И тебе не хворать, — сказал Краснов и показал кивком головы на Аллу, мол она по твою душу заявилась.
— Алла, я всё сделал, только писать на кассету и даже ноты подготовить времени вообще не было. У меня было партийное задание написать девять песен к субботе, вот я их и привёз. И тебе привёз, только не на бумаге, а в голове. Если сама ноты сможешь записать, то я тебе спою и сыграю. Слова, так уж и быть, напишу.
— Да не вопрос. Я же четырнадцать лет назад окончила музыкальную школу по классу фортепиано, а потом ещё училась в музыкальном училище.
— Тогда ищем инструмент и я готов выполнить свой долг. На супружеский с тобой я пока не рассчитываю, а вот музыкальный отдам. Анатолий, есть тут где-нибудь пианино или рояль? Я тут давеча на рояле наловчился хорошо играть, даже аккомпаниатор Сенчиной хвалил.
— Теперь понятно, чего она такая довольная уехала в Ленинград, — сказала Пугачева и пристально посмотрела на меня.
— Да, каюсь, но ты же сама про меня ей рассказала. Вот и пришлось за твою протекцию отдуваться, — ответил я и подумал, что знала бы она, как мы вместе «отдувались» на кровати в номере Сенчиной, а потом я там с Машей неплохо покувыркался.
— Ладно уж, я же не ругаюсь. Анатолий, где-то тут у тебя был рояль или я ошибаюсь?
— Был, — ответил Краснов, вставая из-за стола. — Пошли, я покажу. Андрей, ты на меня не в обиде? Это я Алле сказал, что ты у меня после обеда появишься.
— Какие могут быть обиды. Наоборот, отдам долги и буду спать спокойно. Анатолий, вот забирай обещанные девять песен, на одну я после праздников клип снимать буду.
— Вот ты ж в Англии наловчился свои клипы снимать, — сказала Алла с нотками зависти в голосе, — мне бы кто помог нормальный клип снять.
— Это не ко мне, — ответил я. — Я только на свои песни умею хорошо снимать. Вот когда сделаю и если всё хорошо получится, то познакомлю тебя с режиссером. Так устроит?
— Пойдёт. Ну что, где рояль?
Мы пошли на этаж ниже и в небольшом зале действительно обнаружился стоящий на сцене рояль и самое главное, он был свободен. Краснов ушёл, сказав, чтобы я потом, как закончим, поднялся к нему. Я взял стул, который стоял у стены и поставил его для Аллы рядом с роялем. Алла достала нотную тетрадь, которую специально взяла с собой.
— Как чувствовала, что пригодится, — сказала она и открыла первый лист. — Я готова.
— Песня называется «Паромщик». Надеюсь, тебе она не покажется мужской, как «Учкудук». Кстати, я её в тот же день продал с подачи Сенчиной.