Через полчаса я услышал, что стали прибывать участники репетиции и вышел посмотреть на своих. Они появились через минуту и я им махнул рукой, чтобы поднимались ко мне.
Ребята шли и улыбались. Уже привыкли к красоте дворца и головами по сторонам не крутили. Они со мной поздоровались и я им всем пожал руки, даже девушкам.
— Ну что, есть будете? — спросил я.
— А можно мы это сделаем после репетиции? — спросил в ответ Димка. — Всё только из дома и все плотно пообедали.
— Хорошо. Вот тебе сотка, потом сам организуешь их питание. Здесь цены низкие, так что половина денег ещё останется.
— Я думал, пусть ещё домой возьмут и родителей угостят. Такие деликатесы, какие здесь, я слышал, продают, многие ни разу в жизни не пробовали.
— Без проблем. И вот тебе кассета с записями моих двух песен.
Я допил кофе и мы вместе пошли в нашу гримерку. Народ уже почти весь подтянулся и я заметил среди них Лещенко. Подойдя к нему и поприветствовав его, я сказал:
— Песня готова, слова напечатал, только ноты я пока записывать не умею.
— Пошли ко мне, — сказал Лев Валерьянович, — Там ты сыграешь и споёшь, а я с остальным разберусь.
В его гримерке я отдал ему слова и исполнил песню. Он внимательно слушал, а потом сказал:
— Очень хорошая песня, мне понравилась. Я люблю эту родительскую тему. Исполни ещё раз, а я запишу.
После того, как я спел и сыграл ещё раз, а Лещенко прямо на листе со словами записал ноты, он передал мне конверт с пятью тысячами и ещё раз поблагодарил.
— Если через пару месяцев ещё обращусь с такой же просьбой, сделаешь?
— Конечно, — ответил я и озвучил своё предложение. — У меня есть ещё одна песня, но там её исполняют три мужских голоса. Не хотите, Лёв Валерьянович, быть вторым голосом и спеть со мной?
— Идея интересная. А что за песня?
И я рассказал ему сюжет и отдал листок со словами, а потом исполнил её.
— Сильная вещь, — сказал Лещенко, покивав головой. — Ты хочешь, чтобы я спел за Клода Фролло?
— Да, а за капитана Феба хочу предложить спеть Кобзону. Как вы на это смотрите?
— С Иосифом надо хитрее. Если предложить в лоб, он откажется. У тебя же вторая песня последняя и закрывает концерт? А минусовка у тебя есть? Молодец, хорошо подготовился. Я Кобзону предложу послушать, как мы с тобой вдвоём эту песню будем исполнять, а потом приглашу с нами поучаствовать. Тогда он точно согласится.
— Здорово придумали. А охота будет Иосифу Давыдовичу ждать окончания, ведь его выступление будет открывать концерт?
— Захочет, никуда не денется. Это уже мои проблемы. Я знаю, чем его заинтересовать.
Мы так и договорились. Надеюсь, Льву удасться уговорить Кобзона остаться и прослушать наше выступление, а затем я буду рад, если он примет участие в этой нашей затее. В гримерке мои артисты уже переоделись в белые масхалаты и сидели, болтая между собой. Я рассказал, что я вчера написал песню и после окончания репетиции я её исполню вместе с Лещенко. Ребята загалдели, а девочки спросили о чем песня.
— О любви, — ответил я. — Я её написал под впечатлением от романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Кто читал «Собор»?
Руки подняли только три девочки. Видимо, сдали макулатуру и получили талоны на Гюго. Вот так, чтобы купить дефицитные книги, надо сначала насобирать двадцать килограммов старых газет и журналов и сдать их в обмен за подписку.
— Вот и расскажите, — предложил я трём счастливых обладательницам заветного томика французского классика, — очень коротко, всем остальным, о чём роман.
Одна из них решилась и быстро пересказала суть произведения.
— Молодец, — похвалил я её. — А теперь послушайте, как пересказал её я с помощью стихов и музыки.
И я спел и сыграл им свою новую песню. Две девочки заплакали, как и мои подруги, а ребята сидели задумчивые. Значит, песня, действительно, очень хорошая, раз даже молодых ребят зацепила.
— Вижу, что она вам понравилась, — сказал я. — А третьим будет Кобзон, но он об этом ещё не знает.
Все заулыбались. Тут в дверь постучали и заглянула Сенчина и, с улыбкой главной советской Золушки, обратилась сразу ко всем, а потом повернулась ко мне и спросила: