— Тогда оформляй, пока, документы у себя в редакции музыкальных программ «Маяка», а завтра с утра выйдешь в ЦК на работу.
Уф, еле уговорил. У Краснова тоже место тёплое, но здесь теплее. Тут статус выше и дополнительные блага лучше. Одному заграничные командировки нужны, другому здоровье, а третьего просто взял и от расстрела спас. Теперь я сам могу командировки зарубеж выписывать. По сути, у меня своей команды-то и нет. У меня есть только несколько сотен моих фанатов во главе с Димкой. Это, конечно, сила, но здесь и сейчас они мне не помощники. Вот лет через пять-семь уже можно будет говорить о том, что у меня кадровый голод полностью ликвидирован.
Как раз вернулся Ситников. Он выбрал один из пяти освободившихся кабинетов. Судя по его довольному лицу, тот ему очень понравился.
— Неплохо, — сказал он, садясь напротив моего стола. — я сегодня постараюсь вникнуть, в общих чертах, в делопроизводство и документооборот. Идеология — вещь не очень конкретная, но иногда, довольно, осязаемая. Я так понимаю, что мы пока никаких революционных действий совершать не будем?
— Правильно понимаете, Василий Романович, — ответил я. — В связи с партийной этикой и иерархией, вам придётся меня на людях называть по имени отчеству.
— Без проблем, Андрей Юрьевич. Лечением когда займёмся? А то у меня ноги сильно отекают.
— Отёк ног — это не отдельное заболевание. Это может быть как признак сердечной недостаточности, так и проблемы с почечной недостаточностью. Но судя по тому, что я вижу, это сосуды и сердце. Давайте я вас обследую.
Я заставил Ситникова повернуться ко мне спиной, чтобы не выдать себя своим зелёным свечением рук и приступил к диагностике. Да, у него тут целый букет. Даже не знаю, что первым лечить. Я пятнадцать минут усиленно работал, даже вспотел. Здесь, как с Андроповым, тянуть нельзя. Он мне нужен работоспособным, и чем раньше, тем лучше.
— На сегодня всё, — ответил я, стряхивая руки, чтобы сбросить отрицательную энергию. — Запустили вы себя, Василий Романович. Не меньше пары месяцев придётся над вами колдовать.
— Да я уже сейчас чувствую бодрость, — ответил он. — Спасибо огромное. Я, как буто бы, лет десять сбросил.
— Ну и отлично. Завтра ко мне придут двое. Одного вы знаете. Это Краснов.
— Правильно, что всех своих подтягиваешь. Теперь тебя будут рассматривать под микроскопом и оценивать твою работу по конечным результатам. А в твоё отсутствие будет работать команда. Кстати, кто в таких ситуациях будет здесь руководить?
— Вы, Василий Романович. Теперь вы мой первый зам. У вас опыт огромный, да и руководить вы умеете.
— Ох, непросто всё будет. Ты же теперь у нас получаешься «тяжеловес». К Брежневу в Кремль запросто захаживаешь. Но и копать под нас начнут, это к бабке не ходи.
— Я буду здесь иногда появляться. Но это только для вас. Если нужно будет связаться с Брежневым или Андроповым, я сам всё сделаю.
— Не прост ты стал. Я тут с Юрием Владимировичем разговаривал по телефону, так голос у него бодрым очень даже стал. Твоя работа?
— Моя, конечно. Но это разглашению не подлежит.
— Это понятно. Тогда я пошёл дальше свою секретаршу мучить. Пусть меня вводит в курс дела. Тут уже по зданию ЦК слухи курсируют, один другого страшнее.
— Пришлось Андропову пятерых сдать, вот и бояться сразу начали. Ладно, у меня ещё куча дел, а я не жрамши. Может пойдём, перекусим?
— Не откажусь. У меня после твоего лечения чувство голода проснулось. Давно я себя таким не чувствовал.
Как оказалось, мы теперь будем столоваться не в общем буфете, а в специальном, только для руководства. И это хорошо. Мне перед сотрудниками особо светиться не хотелось. А здесь была небольшая уютная комнатка и два столика, на четверых каждый. Я, как всегда, заказал себе устриц аж две порции. У меня теперь жён целых три образовалось и одна любовница впридачу. На всех нужно силы иметь, иначе разбегутся. Я, конечно, преувеличиваю, но даже три моих подруги высасывают меня досуха. В прямом и переносном смысле этого слова.
Ситников посматривал на меня с интересом, а потом спросил:
— Ты, говорят, с двумя своими солистками живешь?
— Мы любим друг друга, поэтому и живем вместе, — ответил я.
— Да, я в молодости был тоже ходок. А сейчас уже не тот.
— Через неделю себя не узнаете. Только рекомендую ещё по утрам бегать. О пользе бега распространяться не буду, да вы и сами всё знаете.
— Ну спасибо тебе. Я уже в больницу на обследование собирался лечь, а тут ты меня на ноги поднимешь. Я, кстати, пока мы сюда шли, на девушек молоденьких заглядывался.