И вот настал момент нашего завершающего триумфа. Я всех своих предупредил, что «тарелок» прилетит четыре, а не две. Так будет смотреться эффектней.
Сквозь шквал аплодисментов я прокричал в микрофон:
— Смотрите.
И указал на небо. Все подняли головы и увидели, как, по моей ментальной команде, часть буквы «Е» отделилась и четыре светящихся ЛА начали опускаться прямо на поле стадиона. Пока все смотрели на небо, я выключил голографический проектор и, уменьшив его, положил в карман. Также я поступил с антигравом.
Замеревшая от фантастического зрелища, толпа на поле расступилась и мои четыре ЛА мягко приземлились в самом центре площадки. После чего мы торжественно сошли со сцены и направились к ним. Нас провожали лучи прожекторов. Зрители ликовали. А мы, помахав всем на прощание руками, поднялись внутрь «тарелок» и плавно взмыли вверх, дав зрителям насладится этой божественной феерией. Нам махали снизу десятки тысяч людей и что-то кричали, но мы не слышали их крики. Только их открывающиеся рты говорили о том, что они кричат нам вслед.
Мы подлетели к общему строю, собранному в четыре, теперь известные всей Америке, буквы, и я отдал команду три раза мигнуть светом, как бы прощаясь со всеми, а потом погасить иллюминацию. Всё, представление закончено.
Четыре ЛА с нами на борту опустились на стоянку, а остальные улетели в сторону лунной базы.
— Как вы? — спросил я двух своих солисток и клавишника, когда они появились из «тарелок».
В ответ Солнышко и Маша бросились мне на шею, радостно визжа.
— Это было бесподобно, — воскликнула Солнышко, целуя меня. — Я думаю, что теперь зрители после нашего шоу будут часто смотреть в ночное небо и вспоминать нас.
— И ждать, — добавила счастливая Маша.
— Круто ты это всё устроил, — сказал молчаливый Серёга, которого тоже не оставило равнодушным наше столь эффектное завершение концерта.
Полицейские, охранявшие стоянку, близко к нам не подходили. Они издалека наблюдали, как наши четыре ЛА приземлились рядом с нашим лимузином. Этого им было достаточно, чтобы завтра всем рассказывать, чему только что они стали свидетелями. Ну и ещё водитель нашего авто тоже мог наблюдать всё это прямо из отрытого окна, глядя на нас ошалевшими глазами.
А потом мы увидели наших трёх подруг, которые вышли из служебного входа стадиона и направились к нам. Толпы зрителей выходили с другой стороны Shea Stadium, поэтому девчонки дошли до нас без проблем. Полицейское оцепление пока не снимали, дожидаясь выхода последнего зрителя.
— Если бы вы видели, что творилось на поле и на трибунах, когда вы улетали, — воскликнула возбуждённая Женька, подойдя к нам. — У многих на глазах были слёзы.
— Мне это напомнило сцену из мультфильм «Малыш и Карлсон», — сказала умилённая Наташа, — когда фрекен Бок сказала: «Он улетел, но обещал вернуться».
— Мы вернёмся в Нью-Йорк через восемнадцать дней и повторим то, что мы сделали сегодня, — сказал я.
— Андрэ, — обратилась ко мне Женька, — NBC хотят купить у тебя твой фильм о Луне, который ты демонстрировал во время концерта. Они называли сумму в триста тысяч долларов.
— Мало. Я с ними ещё поторгуюсь. И у меня будет к ним и ко всем крупным телевизионным компаниям ещё одно предложение. Но только после того, как NBC купит мой фильм. А теперь поехали в Plaza, я что-то проголодался.
Мы все загрузились в наш лимузин. По дороге мы бурно обсуждали самые яркие моменты нашего шоу. Все считали лучшей его частью наше триумфальное прощание, а потом фантастический отлёт. И всё это завтра будет в газетах.
— Кстати, Жень, — обратился я к француженке, — ты собирать газеты и журналы о нас не забыла?
— Нет, — ответила та. — Я поручила это дело двум сотрудникам отеля. Не бесплатно, конечно. Я им по пятьдесят долларов в день плачу плюс расходы на прессу.
— А куда остальные «летающие тарелки» делись? — спросил Серёга.
— На лунную базу вернулись, — ответил я.
— Ты обещал нас туда взять с собою, — напомнила мне мои слова Наташа.
— Хорошо, завтра я вас всех беру с собой на Луну.
Такому моему анонсу радовались все. Видимо, Серёга тоже мечтал об этом, но спросить не решался. Да и слишком много событий свалилось на его голову за эти три. дня пребывания в Нью-Йорке.
Фургон NBC следовал за нами. Видимо, решили ковать железо, пока горячо. Я понимаю их желание, но я тоже хотел сделать свой бизнес. Меньше, чем за пятьсот тысяч, я свою запись продавать не буду.
В фойе гостиницы нашу группу встречали как национальных героев. Все, кто там находился в момент нашего прохода к лифтам, нам аплодировали. Вот так, всего лишь второе выступление в Америке, а уже такая сумасшедшая популярность. Завтра, вообще, проходу нам не дадут.