— Но это мой сын и я не хочу, чтобы он был таким…
— Уродом? Он, прежде всего, моральный урод, Ваше Величество. А теперь моральное уродство воплотилось и в физическое. И я никому не позволю оскорблять леди Ди своим неуважением. Если ты передумал жениться на ней, то так честно и скажи. А то, что он сделал, это подло. Пусть два миллиона будут ему компенсацией за физическое уродство, причиненное мной. Жаль, что моральное нельзя тоже оценить в фунтах. Но не я его таким сделал, а он сам им стал.
— Но вы же можете вернуть ему прежний рост?
— Могу, но не буду. Пусть поймёт, как себя чувствует униженный человек. Единственно, что я могу сделать ради нашей с вами дружбы, то это поговорить с леди Ди. Но не раньше, чем через неделю. Если она его простит, то я изменю своё решение. А теперь прощайте.
И я вернулся в бунгало. Это каким же надо быть идиотом, чтобы испортить со мной отношения. Видимо, он, действительно, идиот. Я же не буду им говорить, что Ди, вообще-то, наплевать на эту свадьбу. Она теперь очень сильно её не хочет, да и никогда не хотела. Я просто воспользовался случаем и отменил её. Помимо этого, я провёл опыт и у меня получилось. И, в связи с этим, мне пришла идея отработать свой метод на арахнидах. Не на тех, которые в клетках, конечно. Они мне ещё для моего цирка нужны. По крайней мере, все оставшиеся гастроли они будут выставляться в их истинных размерах. Публике они именно такими нравятся.
— Ну что? — взволнованно спросила меня Ди, когда я вернулся.
— Тебе нужна эта свадьба? — спросил я, улыбаясь и зная заранее, что она мне скажет.
— Абсолютно нет. Значит, ты её отменил?
— Да. Я воспользовался поводом и отменил её. Но немного, при этом, похулиганил.
— Ты ж без этого жить не можешь, — сказала, смеясь, Солнышко.
— И что ты, на этот раз, устроил? — задала свой уточняющий вопрос Маша.
— Я его уменьшил.
— Кого? — удивлённо спросила Женька, которая не очень поняла, что происходит.
— Это как с мебелью и музыкальным оборудованием?
— Правильно, Солнышко. Это был мой первый опыт и он оказался удачным.
— И как он теперь выглядит? — спросила, тоже уже смеющаяся, Ди.
— Как лилипут. С кривыми ножками и писклявым голосом.
Дополнительно, я ещё изобразил это в виде пантомимы из нашего фильма «Новый Гулливер», где один лилипут пел свою лилипутскую песню:
«Моя лилипуточка, приди ко мне.
Побудем минуточку, наедине…»
А потом я тоже ржал вместе со всеми. Получилось смешно и очень похоже. Не смешно сейчас только принцу, ну и его маме. Я не просто мстил Чарльзу и его семье за отменённую свадьбу. Я мстил за то, как вся эта семейка в моей прошлой жизни сначала издевалась над Ди, доведя её брак с Чарльзом до развода, а потом убила её.
— То есть, ты теперь и людей научился уменьшать? — спросила дотошная Маша.
— Да, — ответил я. — На ком-то надо было пробовать, почему не на Чарльзе?
— Значит, я остаюсь? — с надеждой и радостью в голосе спросила Ди.
— Ну что с тобой теперь делать? Оставайся, раз тебя никто, кроме меня, замуж не берёт.
Ди бросилась мне на шею и всего зацеловала. И девчонки её совсем не ревновали. Они понимали, как давно Ди этого хотела и ждала.
— А я? — с жалостью в голосе спросила Наташа.
— И ты оставайся, — ответил я. — Отпуск я тебе подпишу.
Повторилось повисание на моей шее и благодарное лобзание в уста. Ну что с этими девчонками сделаешь, люблю я их. И они меня любят. Но порядок соблюсти было необходимо.
— У тебя есть на кого отдел оставить? — спросил я Наташу.
— Вася меня подменит, — ответила она. — Василиса, то есть. Она в курсе всех наших дел.
— Хорошо. Тогда надо позвать Серёгу. У меня появилась песня, которой мы сегодня вечером закроем наши гастроли в Лос-Анджелесе. Девчонки выступят в роли бэк-вокалисток.
А песня была очень известная. Её исполнит группа Slade в 1987 году и она называется «Ooh La La in L.A.». Я знаю, что она не заняла высоких позиций в западных музыкальных чартах, но оказалась очень любима в СССР. Мы, русские, слушали зажигательную и ритмичную музыку, а «за бугром» — слова. Я бы тоже кое-что переписал в ней, но времени не было. Самое интересное, что перед моим «переносом» на Западе проснулся интерес к этой песне.
Пришёл Серега, а за ним Ден с синтезатором. И я начал сначала играть на гитаре, а потом показывать Серёге, что нужно вытянуть из Роланда. Что мне в этой, чисто роковой, композиции нравилось, так это многочисленные проигрыши. Я ещё добавил хрипотцы в голос и вышло классно. Все были довольны. А потом мы сыграли её ещё раз, а девчонки мне подпели. Они тоже старались петь более низкими голосами и у нас неплохо получилось.